Жених по объявлению

— Этим надписям минимум три тысячи лет, — отбросил свои сомнения Семён Семёнович, пробуя мох с иероглифов кончиком языка. — Мы возьмем анализ еще на углерод, но и так ясно, что мы имеем дело с древнейшей цивилизацией.

Ехали обратно молча. Каждый думал о надписях, которых вроде бы не должно быть, но которые тем не менее имеются.

— Антонина Семёновна, — повернулся Глызлов к насупившейся женщине. — Когда к вам зайти за расшифровкой текста?

— Ишь, какой прыткий! — усмехнулась Антонина Семёновна. — Это не так просто, как тебе кажется. Горы материала надо поднять.

— Понимаю, что непросто, но надо поторопиться, — распоряжался Грызлов, игнорируя начальника. — Не опередили бы нас вездесущие туристы, сад-то весь в яблоках. Раскачиваться некогда!

Сразу же по приезде Минкин зашел к вице-президенту, академику Пороховскому.

— Понимаете, Исаак Игоревич, тут такая оказия, — замялся он. — Хотите — верьте, хотите — нет, но… этот мой Грызлов… вынюхал скалу в заброшенном саду, а на ней… иероглифы. И что странно — они и впрямь схожи с рисунками инков.

— Я тебе, Лёвушка, другой анекдот расскажу, — широко заулыбался Пороховский. — Мне самому недавно рассказали. Слушай. Пришел старик к синему морю и закинул в него свой невод. Теперь нет у старика невода. Смешно? То-то же. Но твой смешнее. Чаю хочешь?

— Я вполне серьезно. Сам только что оттуда. Рисунки, иероглифы…

— Тебя разыграл этот твой шутник, как его, Грызлов, что ли? А ты, святая простота, и поверил. Ну посуди сам: откуда быть здесь инкам? Здесь русские кое-как еще держатся, а инки, я тебе скажу…

— Да я и сам так думал, однако…

Минкин ушел посрамленный.

В конце же дня Академия наук гудела, как улей в жаркий день. Во всех кабинетах и лабораториях, а больше всего в туалетах, маститые ученые и желторотые юнцы от науки ломали головы над фотографиями наскальных рисунков, строили самые невероятные гипотезы. Большинство сходилось на том, что заброшенный сад некогда посетили инопланетяне, они же были и у инков, оставили и там и здесь свои знаки.

В отделе археологии, куда гордо вошел герой дня, все стояли над столом, создав крышу из пергаментных лысин.

— Обратите внимание: под рисунками знаки, и это не что иное, как иероглифы, — гадал академик Скороспелов.

— Значит, у инков была письменность! — воскликнул молодой лаборант Соскин. — Это же открытие. Это революция в науке!

— Ну как, еще не разгадали? — спросил Грызлов Скороспелова. — Плохо! Что я могу еще сказать? Плохо!

У Минкина зазвонил телефон, — на проводе был вице-президент, просил зайти.

— Ну, брат, всполошили вы с этим, как его, аферистом своим, весь ученый мир, — обратился он к Минкину, как только тот переступил порог. — Никто из умных — а их у меня вон сколько, каждый второй, — показал вице-президент на сидящих по обе стороны длинного стола ученых, — не верит в ваше «открытие». Хуже того, галиматьей называют.

— Да я-то что? Я ничего не утверждаю. Для меня все это как снег на голову… но… своими глазами видел.

Утром служебный автобус пылил в сторону заброшенного сада. В автобусе ученые мужи вели беседы на злободневные темы: как сберечь на зиму картошку и лук, как лучше давить ягоды и сколько чего бросать в бутыль для лучшего брожения…

Грызлов с нескрываемым презрением наблюдал за учеными, его возмущению не было предела. «Старые калоши! — бормотал он себе под нос. — Трухлявые пни. Их картошка и капуста интересуют больше, чем Тутанхамон. Ни малейшей искорки в глазах!» Сдернув ветки со скалы, он продолжал наблюдать за учеными, но первоначального мнения они не изменили, хуже того, старый академик Звонарев даже помочился на скалу, правда, с тыльной стороны, но все же…

Однако напрасно Грызлов возмущался: все приняло должный оборот. Уже через три дня скала, укрытая брезентом, громоздилась на заднем дворе Академии, вокруг нее ходил бородатый охранник с ружьем, а по проволоке бегала одноухая злая собака. Через месяц открыли новый отдел «X» — икс.

Правительство отнеслось с пониманием.

— Так, говорите, сенсационное открытие? — тряс Премьер Белопузов руки ученым ходокам, пришедшим просить деньги. — Это хорошо! Очень этого нам не хватало! Обязательно поможем, я сам пойду к президенту. Это мой долг — питать наш мозг. А как же!

Премьер сдержал слово. Через два месяца был открыт Институт археологии и этнографии, и музей при нем. Деньжат подкинули, должностей высоких и низких. Отправили большую группу ученых в Мексику…

— Ну, Зинуля, — как-то вечером, будучи в превосходном настроении, обратился Грызлов к жене, — ты видишь, кто перед тобой? Ну, посмотри, посмотри! Внимательней посмотри! Думаешь, какой-то там… Ну так знай, что Шлиман с его Троей мне в подметки не годится!

— Он что, еще не уехал в свой Израиль? — отозвалась на это Зина. — С визой что-нибудь не так?