Женский хор

Поздно ночью, закончив свою смену, я позвонила медсестрам и спросила, где сейчас Джинн, а потом пошла в отделение неотложной помощи и увидела, что она сидит в буфете с чашкой кофе и не слишком торопится домой.

— Ты еще здесь? — спросила у нее одна из медсестер.

— Да, мне торопиться некуда. У меня в раковине куча грязной посуды, а она может подождать.

— Что? У такой красотки, как ты, нет парня, который бы сделал это за тебя?

— Я предпочитаю мыть свои тарелки сама.

В этот момент я подошла, и она, улыбнувшись, встала и обняла меня. Она выглядела уставшей и указала на открытый блокнот на столике:

— Я пытаюсь записать все, что увидела в последние шестнадцать часов, и сделать это нужно до возвращения домой, иначе я половину забуду. Списка событий у меня перед глазами нет, и я записываю их в такой последовательности, в какой они приходят в голову. Это займет некоторое время…

Я ответила, что ничего страшного, я подожду. Продолжая писать, она, чтобы я не скучала, стала комментировать свои записи вслух.

Рана в животе (удар ножом, нанесенный самой пациенткой), зашивала вместе с Лансом.

— Не понимаю, почему ее не подняли в хирургию, почему ею занимались в отделении неотложной помощи. Официально хирургическое отделение не используется… На самом деле, как мне объяснила медсестра, инструкции поступили непосредственно сверху: хирургам по достижении определенной месячной квоты социально незащищенных пациентов рекомендуется не принимать. Причина: они слишком долго занимают койки, потому что предпочитают оставаться в тепле и пользуются этим, чтобы им обработали вросшие ногти. Я не верила этому, пока сам Ланс это не подтвердил.

— И все хирурги с этим согласны?

— По словам Ланса, не все, но большинство не хотят восстанавливать против себя руководство. Судя по всему, эта форма разделения не касается отделения неотложной помощи, но он сказал, что, если бы не был хирургом по образованию или если бы у него в помощь не было одного или двух интернов, он бы оказался по уши в дерьме. В регионе Север раны от пуль или холодного оружия — частое явление.

Три человека пострадали в драке на парковке гипермаркета.

— Два мотоциклиста возвращались домой, чтобы отдохнуть с друзьями, когда тип на электромобиле неожиданно встал в очередь в кассу впереди них. Разумеется, у него повреждений меньше всего. Его пришлось спрятать, чтобы бабы двух мотоциклистов не вырвали ему глаза. У них было несколько открытых переломов. Говоря языком хирургов, это было интересно, но изнурительно… Ты уже работала в отделении ортопедии?

— Нет, — ответила я, ошеломленная ее рассказами.

— О, это настоящий спорт!

Тип почти лишился скальпа, выпрыгнув с заднего сиденья старого драндулета.

— Он был в стельку пьяный, — сказала Джинн, плача от смеха. — Он не был пристегнут, прижался к передним сиденьям, чтобы поговорить со своими друзьями, такими же пьяными, как и он; тому, кто был за рулем, почудилось, что дорогу перебегает собака, и он дал по тормозам. Мужика выбросило вперед, и он напоролся головой на святого Кристофа, приклеенного к дорожному знаку. Я зашивала его без анестезии: уровень алкоголя в крови был настолько высок, что он ничего не чувствовал, и, пока я его чинила, он рассказал мне всю свою жизнь.

— Он останется изуродованным?

— Что? Нет, о чем ты говоришь! Кожа черепа совсем не то что кожа груди. Она очень плотная. А поскольку шов находится на линии волос, его никто никогда не увидит. Только, конечно, если он не облысеет. Тогда его череп станет похож на консервную банку.

Я расхохоталась.

— А потом?

— Ну, конец дня выдался не таким интересным: были насморки, ангины, треснувшие надбровные дуги, вывихи, посторонние предметы в глазу, рыболовные крючки в пальцах и один — в ягодице. Не понимаю, что он сделал, чтобы крючок проскользнул между брюками и кальсонами. Это все мелочи, зато мне было чем занять руки.

Около шестнадцати часов привезли семью, родителей и четверых из пятерых детей, с желудочными болями, рвотой и диареей. Единственный, кто еще мог держаться на ногах — и кто вызвал «скорую помощь», — это мальчик двенадцати лет, который не ел вместе с остальными, потому что никак не мог оторваться от видеоприставки, когда мать звала его обедать. Измученный отец сказал что-то вроде: «Тем хуже для него». Он спасся потому, что был наказан! Поскольку основным блюдом был омлет с шампиньонами, они решили, что пробил их последний час. Но это были шампиньоны из Парижа. Мы с Лансом скорее думали, что это стафилококк в овощном салате — мать забыла накануне вечером убрать его в холодильник.