Женский хор

— Ой, лучше не надо, а то ты сама пожалеешь. Это сущий ад, но, к счастью, он скоро кончится. В любом случае, я сделаю все, чтобы вырваться оттуда как можно скорее… Сейчас мне вспомнилась одна вещь, которую мне сказала одна женщина, я уже не помню какая, я их всех путаю, мне кажется, что они всегда рассказывают об одном и том же. На консультациях каждая третья приходит и говорит: «Мне плохо от таблеток». Поначалу я думала: «Не может быть! Они что, сговорились?» А Карма просто невероятный, он их всех выслушивает, как будто никогда прежде такого не слышал, а на самом деле с начала недели слышит это уже в двадцать пятый раз. Я изо всех сил стараюсь их не слушать — ты ведь понимаешь, я не могу быть обычной бабой, я это не выбирала… и тут одни неудобства, а истории о беременностях меня интересуют ничуть не больше. В конце концов я поняла, что каждая девушка, которая приходит и говорит: «Мне плохо от таблеток», просто ищет предлог, пароль для входа в кабинет врача, который даст ей возможность выговориться. Одна говорит: «Когда я допиваю упаковку до конца, у меня начинает жутко болеть грудь»; вторая говорит: «С тех пор как я начала принимать таблетки, мой парень жалуется, что я не такая, как прежде, сама я этого не замечала, но он начинает думать, что я фригидна».

— Это все в их голове…

— Я тоже так думала, но Карма мне объяснил, что тут дело в другом. Я никогда об этом не думала, но ведь это логично: таблетки подавляют овуляцию, поддерживая гормоны на постоянном уровне, то есть симулируя беременность.

— Правда?

— Да. Вот почему у стольких девушек болит грудь, их тошнит и у них пропадает желание. У тебя когда-нибудь бывало такое, когда ты принимала таблетки?

Я поколебалась мгновение и ответила:

— Я никогда не пила таблетки.

— Да? — проговорила Джинн, не слишком удивившись. И продолжила: — Я начала пить таблетки в пятнадцать лет, и у меня каждый раз во время месячных жутко болел живот, ты и представить себе не можешь. Когда я пила таблетки, то чувствовала себя лучше, но на неделе, когда я их не пила, у меня все равно болел живот, и потом я в журнале для девушек прочитала одну вещь… тогда я еще читала девчачьи журналы… бог мой! Это было в другой жизни… Одна баба, которая серьезно занималась спортом, волейболом, синхронным плаванием или не знаю чем еще, то есть интенсивным спортом, сказала, что пьет таблетки без перерыва, чтобы у нее вообще не было месячных. Разумеется, умная врач, отвечавшая на вопросы, сказала ей, что делать этого ни в коем случае не следует.

— Почему?

— Я точно не помню, она объяснила, что это может нанести ущерб фертильности, короче, она глупая баба, потому что и ты, и я знаем кучу девчонок, которые забеременели после того, как забыли выпить одну таблетку. Нелепо утверждать, что таблетки, если принимать их без перерыва, сделают бабу бесплодной, ведь ты можешь залететь, если забудешь выпить таблетку один раз. Это все что угодно, только не научный подход, черт побери… — она начала сердиться, — она ведь была врачом, эта всезнайка! Зачем она наводила страх на девушек, таких, как я, читавших журналы для девчонок, чтобы набраться ума, чтобы подготовиться, чтобы не оказаться в беде, а? Ну, скажи на милость — зачем?

— Она думала, что поступает правильно…

— В том-то и дело! Нет, она говорила не как врач, не как человек, задача которого — лечить людей, заботиться о них. Она говорила так, будто она — надменная мамаша или свекровь, которая ждет не дождется, когда сноха принесет ей внуков! Как же надоело слышать, что единственное назначение женщины — плодиться. Черт!

Я подождала, пока она немного успокоится, и спросила:

— Ты не хочешь иметь детей?

— В мои ближайшие планы это не входит.

— А в долгосрочные планы?

— В долгосрочные тем более. Видишь ли, я никогда не строю долгосрочных планов. Мой единственный план на данный момент — сверни сюда, я выйду напротив роддома — пережить эту неделю и убежать отсюда. При случае я тебе все расскажу, я заключила с Кармой договор; если все пройдет хорошо, он отпустит меня в конце недели, засчитав мне стажировку, и полгода я смогу заниматься чем хочу.

Я остановилась напротив 77-го отделения и спросила, не хочет ли она вместе поужинать, я бы ее отвезла домой, раз она пока без машины.

Она вышла и ответила: «Ты очень милая, но с Кармой я никогда не знаю, когда выйду из клиники».

Я сказала, что вечер через три дежурю на диализе до двадцати двух часов и, если она закончит поздно, я могу взять смену сегодня вечером: девушка, у которой смена сегодня, будет рада уйти раньше.

Склонившись над дверцей, которая все еще была открыта, она ответила:

— Хорошо. Позвони мне в семь, я скажу, где я.

Без четверти семь, как раз перед началом дежурства на диализе, я позвонила Джинн, и она сказала, что находится в отделении неотложной помощи, ее шеф еще раз подложил ей свинью, она на смене допоздна, по меньшей мере до половины первого ночи, и ужин придется отложить. Когда она повесила трубку, я подумала: «Но ведь тебе нужно будет вернуться домой…»