Жены и дочери

Леди Камнор пребывала как раз в той стадии выздоровления, когда болтовня лорда доставляла особую радость, но поскольку всю жизнь сурово осуждала сплетни, сейчас считала нужным сначала выслушать, а уже потом высокомерно осудить. В семье постепенно сложился обычай: вернувшись с пешей прогулки, поездки в коляске или верхом, собраться в комнате графини и за чаем, во время ее раннего обеда, обменяться свежими местными новостями. После того как все истории были изложены (ни в коем случае не раньше), домашние непременно выслушивали хорошо знакомую проповедь леди о вреде досужих разговоров, о возможном несоответствии истине всего, что только что узнали, и низости передачи сплетен.

В один из ноябрьских вечеров члены семьи, как всегда, собрались в комнате леди Камнор. Одетая в белое и укрытая индийской шалью, больная возлежала на софе возле камина. Леди Харриет сидела на ковре напротив огня, маленькими щипцами подбирала угли и складывала красной ароматной горкой в центре каминной топки. Леди Коксхейвен, как всегда в сумерках, вязала сетки для фруктовых деревьев своего имения. Служанка леди Камнор пыталась налить чай в тусклом мерцании единственной маленькой восковой свечи в дальнем углу (слабые глаза госпожи не выносили яркого света). В окна уныло стучали голые ветки деревьев.

Леди Камнор постоянно выражала свое недовольство тем, кого особенно любила. Мужа бранила бесконечно, и все же сейчас, когда он задержался, уже заскучала и даже отказалась от чая. Все знали: это только потому, что его не было здесь, чтобы подать чашку и выслушать обычное обвинение в глупости за то, что никак не мог запомнить: сначала надо положить сахар, а уже потом добавить сливки.

Наконец лорд Камнор явился.

— Прошу прощения, миледи. Знаю, что опоздал. Почему ты до сих пор не пьешь чай? — Он бросился, чтобы подать жене чашку.

— Ты же знаешь, что я никогда не добавляю сливки прежде сахара, — проворчала графиня, больше, чем обычно, подчеркнув слово «никогда».

— Верно! Что я за дурак! Никак не запомню! Понимаешь, встретил старика Шипшенкса, вот в чем причина.

— Причина подать сначала сливки, а потом сахар? — уточнила жена в своей обычной манере, которую считала шутливой.

— Нет-нет! Конечно, нет! Просто Шипшенкс говорит не переставая: уйти от него невозможно. Я не думал, что уже так поздно!

— Что же, теперь, когда все-таки удалось вырваться, можешь рассказать нам, о чем вы говорили?

— Говорили? Разве я сказал, что мы говорили? Не думаю, что я произнес хотя бы десяток слов: все больше слушал. Ему всегда есть что сообщить. Больше, чем Престону, например. Да, кстати: он говорил и о Престоне. Старый Шипшенкс считает, что тот скоро женится, и утверждает, будто весь город прямо-таки гудит о нем и дочке Гибсона. Они встречались в парке, обменивались письмами и вообще вели себя так, как те, кто намерен пожениться.

— Очень жаль, — вздохнула леди Харриет. — Мне всегда нравилась эта девушка, а вот этого образцового управляющего терпеть не могу.

— Скорее всего это сплетни, — заметила леди Камнор, громко обращаясь к дочери. — Твой отец всегда приносит новости, а на следующий день сам же их опровергает.

— Нет, в данном случае очень похоже на правду. Шипшенкс говорит, что эта новость у каждой пожилой леди на языке.

— По-моему, история не очень красивая. Интересно, как Клэр могла допустить такое безобразие, — вставила леди Коксхейвен.

— По-моему, главная героиня романа — хорошенькая хитрая дочка Клэр, мисс Киркпатрик, — высказала догадку леди Харриет. — Насколько я знаю, эта юная леди всегда была склонна к изящным интригам. А маленькая Молли Гибсон в силу своей детской искренности и наивной неловкости никак не вписывается в любовные игры, тем более в тайные! Эта девочка — эталон правдивости. Папа, ты уверен, что именно мисс Гибсон спровоцировала скандал в Холлингфорде? Может, все же мисс Киркпатрик? Известие о ее свадьбе с мистером Престоном вовсе не кажется невероятным. Но если это действительно моя маленькая подружка Молли Гибсон, пойду в церковь и заявлю протест против заключения брака!

— Право, Харриет, не понимаю, почему тебя всегда так волнуют мелкие подробности жизни Холлингфорда!

— Они сами живо интересуются нашими делами. Если бы я собралась замуж, наверняка захотели бы знать каждую подробность: как и где мы встретились, что сказали друг другу, во что я была одета, сделал ли он предложение лично или в письме. Несомненно, добрые сестры Браунинг точно знают, как миссис Гибсон воспитывает своих девочек, так что поинтересоваться их жизнью — всего лишь дань вежливости с нашей стороны. Лично я полностью разделяю папин энтузиазм и люблю слушать местные сплетни.

— Особенно если таковые хорошенько приправлены перцем скандала, как в этом случае, — вставила леди Камнор с неожиданной вспыльчивостью больного человека.

Леди Харриет покраснела от раздражения, но тут же взяла себя в руки и продолжила, но уже более серьезно: