Жены и дочери

Она молча смотрела в окно, не понимая, отчего так щемит сердце, но говорить не могла: боялась расплакаться.

Вскоре Синтия присела рядом и тихо проговорила:

— Тебя, наверное, раздражает мое поведение.

— Да меня это вообще не касается. Поступай как считаешь нужным, а я ничего обсуждать не хочу. Я очень, очень устала, с трудом понимаю, что говорю.

Синтия после долгого молчания спросила:

— Как по-твоему, мне можно поехать с тобой? Я бы и вчера могла. Ты же сказала, что мистер Хемли не открывал письма, так что ничего не знает, а бедного Осборна я всегда любила.

— Не знаю, не имею права решать, — ответила Молли, не в силах понять, что движет Синтией. — Лучше спросить у папы, но думаю, что не стоит. Впрочем, дело твое, я сказала лишь как сама поступила бы на твоем месте.

— Но я хотела бы тебе помочь… — заметила Синтия.

— О, тогда точно не надо! Сегодня я просто устала: ночь была бессонной, — но уже завтра почувствую себя лучше и стану испытывать муки совести.

— Ну, как знаешь, — согласилась Синтия, в душе обрадовавшись, что предложение отвергнуто: ее появление в Хемли-холле было бы по меньшей мере неуместным.

Пока ехала в экипаже, Молли гадала, в каком состоянии застанет сквайра, какие документы он обнаружил среди бумаг Осборна и к каким выводам пришел.

Глава 53

Нежданные гости

Робинсон распахнул перед Молли двери, когда экипаж еще не подъехал к крыльцу, и сообщил, что сквайр с нетерпением ждет ее возвращения: уже несколько раз отправлял его наверх, к тому окну, откуда видна дорога из Холлингфорда. Когда девушка вошла в гостиную, сквайр стоял посреди комнаты, явно прилагая усилия, чтобы не поспешить навстречу, как того требовал строгий этикет во время траура. В дрожащей руке он держал листок, а на столе в беспорядке лежало еще несколько вскрытых конвертов.

— Все верно, — сразу заговорил мистер Хемли. — Брак законный, а он — ее муж… точнее, был мужем. Бедный, бедный мальчик! Дорого он за это заплатил! Видит бог, моей вины здесь нет. Прочитай, дорогая. Вот свидетельство о браке Осборна Хемли и Марии Эме Шерер. Приход, церковь, свидетели — все как положено. Ах ты господи! — простонал сквайр и упал в ближайшее кресло.

Молли присела рядом и прочитала документ, долгого изучения которого не требовалось, чтобы убедиться в факте бракосочетания. Оставалось дождаться, когда сквайр немного успокоится и обретет способность говорить отдельными словами и фразами, а не восклицаниями.

— Да, всему виной мой дурной характер и несдержанность. Только она могла сохранить мир. А после ее ухода стало еще хуже. Хуже и хуже! И вот чем все закончилось! Он боялся меня. Да, боялся. В этом заключена горькая правда: боялся, — и оттого держал переживания в себе. Они его и убили. Наверное, врач что-нибудь сказал бы о больном сердце, только теперь-то знаю я причину, но уже слишком поздно. Слишком поздно! О, мой мальчик, мой мальчик!

Мистер Хемли закрыл лицо руками и принялся раскачиваться с такой горестной безысходностью, что у Молли едва сердце не разорвалось от жалости.

— Здесь еще несколько писем, — попыталась она отвлечь безутешного отца. — Можно прочитать?

В другое время ей и в голову не пришло бы читать чужие письма, но сейчас нужно было как-то прервать молчаливое отчаяние старика.

— Да, читай, читай, — отозвался сквайр. — Ты больше поймешь, а то я разбираю только отдельные слова. Я для тебя их и положил. Потом скажешь, что там написано.

Познания Молли в современном письменном французском языке уступали пониманию языка мемуаров герцога де Сюлли, к тому же, стиль и грамматика писем оставляли желать лучшего. С большим трудом все-таки ей удалось перевести на приличный разговорный английский несколько невинных признаний в любви, которые свидетельствовали о полном подчинении воле Осборна, вере в его цель — словно его суждения и решения не подлежали сомнению. Простые, бесхитростные фразы легко проникли в сердце сквайра. Вероятно, если бы Молли читала по-французски свободнее, то не смогла бы передать их в таких трогательных, сердечных, искренних выражениях. Время от времени попадались предложения по-английски — именно их жаждавший утешения сквайр прочитал, дожидаясь возвращения Молли.

— Дальше, читай дальше, — просил он всякий раз, стоило ей остановиться, и слушал, прикрыв лицо ладонями.

— Видели это, сэр? Свидетельство о крещении: «Роджер Стивен Осборн Хемли, рожденный двадцать первого июня… сын Осборна Хемли и Мари Эме …»