Жены и дочери

— Ничего подобного! Просто привыкла так говорить после смерти мистера Киркпатрика. Если девочка растет без отца, ее всегда называют бедняжкой. Нет, Синтия никогда не болеет. Здоровая, как лошадь. В отличие от меня даже не почувствовала бы, насколько ужасна сегодняшняя погода. Не принесешь ли бокал вина и бисквит, дорогая? Я действительно очень ослабла.

Мистер Гибсон отреагировал на приезд Синтии намного активнее, чем родная мать. Он предполагал, что появление названной сестры станет радостным событием для Молли: несмотря на недавнюю женитьбу и новую супругу, все его интересы по-прежнему концентрировались на ней. Он даже нашел время подняться наверх и посмотреть спальни девочек, на обустройство которых выложил круглую сумму.

— Полагаю, молодым леди нравятся такие спальни! Конечно, очень мило, но…

— Моя прежняя комната устраивала меня куда больше, папа, но, возможно, Синтия привыкла к такой обстановке.

— Наверное. Во всяком случае, она увидит, что мы старались. Твоя комната в точности такая же, и это правильно. Если бы ее комната оказалась лучше, Синтия могла бы обидеться. Ну а теперь спокойной ночи в новой изящной кровати.

Молли поднялась чуть свет и отнесла в комнату Синтии подаренные в Хемли-холле прекрасные цветы, потом наспех позавтракала, вернулась к себе и оделась для выхода, не сомневаясь, что миссис Гибсон отправится к гостинице «Ангел», возле которой всегда останавливался дилижанс, чтобы встретить дочь после двухлетней разлуки. Каково же было ее изумление, когда увидела, как мачеха, вместо того, чтобы спешить встретить дочь, неторопливо приводит себя в порядок перед зеркалом в дорогой раме.

— Куда это ты так рано собралась? — в свою очередь удивилась та, увидев падчерицу в плаще и шляпке. — Туман еще не рассеялся.

— Думала, что вы пойдете встречать Синтию, и хотела составить компанию.

— Через полчаса она уже будет здесь: твой дорогой папа отправил к гостинице садовника с тачкой, чтобы погрузить багаж, и, вполне возможно, пошел с ним и сам.

— Значит, вы никуда не собираетесь? — сникла Молли.

— Разумеется, нет. Зачем, если скоро она придет сама? Терпеть не могу демонстрировать чувства толпе прохожих на Хай-стрит: ненавижу семейные сцены посреди улицы.

Миссис Гибсон вернулась к своему занятию, а Молли после краткого размышления подавила разочарование и нашла утешение в наблюдении за улицей из окна первого этажа, выходившего в сторону центра города.

Наконец-то на подъездной дорожке показался отец, сопровождавший высокую стройную леди, и садовник Уильямс с нагруженной багажом тачкой. Молли бросилась к двери и заранее распахнула ее навстречу новоприбывшей.

— Ну вот и она, — сказал мистер Гибсон. — Молли, это Синтия. Синтия, это Молли. Вам предстоит стать сестрами.

В темноте дверного проема Молли не смогла рассмотреть лица, а внезапно охватившая робость помешала сердечному объятию, к которому она была готова еще мгновение назад, но Синтия сама ее обняла и расцеловала в обе щеки, прежде чем воскликнула:

— А вот и мама!

На лестнице, завернувшись в шаль и дрожа от холода, стояла миссис Гибсон. Мать и дочь бросились навстречу друг другу, раскрыв объятия, и Молли с мистером Гибсоном смущенно отвели глаза от столь интимной сцены.

— Как ты выросла, дорогая! Выглядишь совсем взрослой.

— Так и есть, — рассмеялась Синтия. — Остается надеяться, что еще и поумнела.

— Да, очень хотелось бы в это верить, — многозначительно подтвердила миссис Гибсон, явно на что-то намекая.

Когда все расположились в ярко освещенной гостиной, Молли погрузилась в созерцание названной сестры. Возможно, черты ее лица и не отличались безупречной правильностью, однако живость постоянно меняющегося выражения не позволяла на этом концентрироваться. Улыбка, очаровательно надутые губки делали его почти красивым, если бы не почти не менявшееся выражение серьезных серых глаз в обрамлении темных ресниц. В отличие от матери волосы дочери не имели рыжих оттенков.

Можно смело сказать, что Молли влюбилась в девушку с первого взгляда, а Синтия чувствовала себя так, будто провела в этой комнате всю жизнь: грея руки и ноги, почти не обращала внимания на мать, хотя та постоянно отпускала замечания по поводу ее внешнего вида и платья, но не отводила внимательного, изучающего взгляда с мистера Гибсона и Молли, словно оценивая, как к ним относиться.

— В столовой ждет горячий завтрак, — сообщил мистер Гибсон. — Думаю, после ночного путешествия не откажешься подкрепиться.

Миссис Гибсон не выразила желания покинуть теплую гостиную, лишь добавила:

— Молли покажет тебе комнату. Ваши спальни рядом, а ей все равно надо снять верхнюю одежду. Когда спустишься к завтраку, я приду, а пока посижу здесь, у камина.

Синтия встала и вслед за Молли пошла наверх.

— Жаль, что у тебя не разожгли камин: наверное, не поступило распоряжения, — сказала Молли. — Но приказываю здесь не я. Правда, есть горячая вода.