Жила Лиса в избушке

Ежов включал и включал повтор, чтобы ничего не пропустить, забрать все детали. Заморозил кадр на блике.

— Вот видите, в тот момент, когда часы вылетают из вашего номера, Шмелева обслуживает соседний 513-й. Алиби у нее, таким образом. Кто-то из вас, ребята, кто-то из вас.

— Ах ты сука, — зашипел Коробов, прокатившись на “с”, а на “к” сцепив зубы.

Со всего маха влепил Ларе затрещину, у Ежова даже в ушах зазвенело. Она не верещала, чтобы силы не тратить, молча бросилась на него, билась, как научили еще во дворе, изо всех своих отчаянных сил. Пока Коробовых растаскивали, Ежов вдруг с легкостью представил их ночной “разговор”, после Ани, после тележки. Наверняка занялись друг другом, обидами своими, повспоминали, одним словом.

— Дальше смотрим, нет? — заорал Ежов.

Они удивились и отпустили друг друга. Коробов потирал укушенную руку, цедил воздух сквозь зубы, но стонать вскоре забыл, захваченный происходящим. Распахнув глаза, всклокоченные, плечом к плечу смотрели они, как на экране часы вскоре поднял сургутянин, который вышел проводить ночную гостью. Поднял что-то с пола, помедлил чуть-чуть, и пошли они дальше, непонятно, радостные или нет, не казино же, где камеры чуткие, на язык тела натренированные, запросто эмоцию расчехлишь.

Не дав Коробовым опомниться, Ежов достал из кармана часы, которые сонный сургутянин легко отдал полчаса назад, даже не вникая в его продуманную речь: камеры, незаконное присвоение, свидетели.

— Не, ты видел, вот так просто он хотел лимон с пола поднять, — оживленно талдычил Коробов, прощаясь в дверях мониторной.

Лара скользнула первой, маячила теперь за его спиной. Сутулилась немного.

* * *

В четыре Ежов снова поменялся “с телевизоров” на главный вход — ночью и в выходные дежурили по трое, с поста на пост переходили каждые два часа, для бодрости и “зоркого глаза”. Он расхаживал по лобби, заложив руки за спину, в невозможно прекрасном настроении. До конца смены считаные часы, он отлично справился в истории с часами, начальник службы безопасности даже ревниво помолчал в трубке после его лихого доклада. Он было хотел приехать утром, когда грянул скандал, но Ежов убедил его наслаждаться субботой и забыть о них. Тот обрадовался, а теперь вот заревновал немного, что обошлись без него, да как четко сработали. Потом Ежов сильно рассчитывал, что сероглазая Шмелева запомнит того, кто постоял за ее честь. Из бара тянуло кофе, две голландки (шведки?), высокие, костистые, налетели на него из лифта, веселились вокруг. Мистер Ежов, пальцем в бейдж, как пройти в фитнес-рум, большое там помещение, а спа есть? Он почти все понял, отвечал впопад и даже пошутил под конец, простенько, конечно, но они хохотали.

— Any chance to join us? — одна из них сделала вид, что трогает его бицепс.

— I am on mission, — в замке ладоней задрал вверх дуло невидимого “вальтера”, как Тимоти Далтон в бондиане.

Так и ушли смеясь. Ежов был страшно собой доволен. Сделал удвоенный шаг с подскоком левой — на ресепшен захихикали. Он с улыбкой шаркнул два раза правой уже к ним.

— Представляешь, эти звонили. Просят чек-аут, и такси мы им вызвали в аэропорт. Пришло уже. Даже деньги назад не пытались вернуть, а у них до понедельника оплачено.

Из лифта вышли Коробовы. Лара, упрятанная в очки и шелковый платок, сразу пошла на выход, даже не взглянув в их сторону. Старалась, чтобы каблуки не очень стучали. Коробов заплатил за мини-бар, хотел было пожать Ежову руку, но передумал. Кивнул торопливо и поспешил вслед за своей свергнутой королевой.

— Мне чего-то ее жалко, — мрачно высказалась менеджер, не отрываясь от компьютера.

— А мне нет. Вот ни капельки, честно. Сама их, главное, выкинула... надо же так напиться, чтобы не помнить ни фига, еще и Аню в воровстве обвинить, — ответила ей молоденькая администратор.

— А давай-ка мы дверь там покрасим, которую дети покарябали, — оживилась менеджер. — Номер пустой, проплаченный до понедельника. Отлично.

— А вонять будет краской соседям через дверь-проход? Он же объединен с 513-м, — возразила администратор.

— 513-й уже неделю пустует, — заглянула в компьютер менеджер. — Теперешние краски вообще не воняют. На водной основе.

Ежов ошарашенно глянул на девушек, разволновался вдруг, крикнул “я щас”, бросился куда-то.

В мониторной сразу нашел момент с часами. Время врезалось в него еще с первого просмотра — 04:57, для Коробовых запоминал. Открутил за пять минут до, за три после. Смотрел неподвижно, как входит, а потом выходит с тележкой из пустого 513-го сероглазая Шмелева.

Вернулся уже шагом на свое место у распашных стеклянных дверей, где после длинного широкого коридора, за тяжелой нарядной дверью, старинной, конечно же, так и не хотела начинаться весна.

Один день Дины