Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

Ван Чэнь не был бесчувственным. Каждый раз, думая о брошенной дома в одиночестве Лу Сяобин, он смягчался было, но в ушах вновь раздавались ее слова: «Ты меня поимел». От этого «поимел» ему становилось совсем дурно. Он досадливо бранился: «Неужели я стал клиентом проститутки?» Не говоря уже о том, что в тот день он вообще ее не трогал, но пусть бы и поимел, что с того? Ты ж сама не знаешь, сколько раз мне давала! Ты же, твою мать, сейчас хочешь, чтоб я тебя поимел, а я не имею! В нем вскипела ненависть, и то, что ситуация сложилась патовая — ни живая, ни мертвая, — он целиком относил на счет Лу Сяобин. Ван Чэнь чувствовал себя несчастным до предела. Всех этих женщин (на самом деле их и было-то — только Су Цзе и Лу Сяобин) любил именно он. Он любил их по-настоящему. А они, ни та, ни другая, бессердечные, не давали ему и десятой доли той любви, которой любил их он. Подумав об этом, он впал в еще бо́льшую депрессию и пришел к выводу, что сама жизнь виновата перед ним. Знай он наперед, то не лучше ли, как Ван Дун и эти его, — найти какую-нибудь бабу и решить вопрос? Какая нужда была так старательно вытаскивать сердце наружу? В этот момент Ван Чэнь понял, что он глубоко нравственный, ценящий чувства человек, ведь ради удовлетворения чисто физиологических потребностей он не делал ничего, за что был бы виноват перед любящими его людьми. Но именно по этой причине он и упал духом, сомневался и даже негодовал: стоило оно все этого?

Ван Чэнь вернулся домой среди ночи, насквозь пропитанный винным духом. Умываться и чистить зубы было лень, поэтому он на ощупь разделся и упал в кровать. Однако стоило ему улечься, в изголовье вспыхнул свет. Ван Чэнь закрыл глаза, почувствовав, что Лу Сяобин села и пристально смотрит прямо на него. Если она только посмеет сейчас устроить скандал, подумал он, он ей в тот же момент заявит, что они расстаются. В категоричной форме, не оставляя ни малейшего шанса. Он приложил все силы, чтобы одеревенеть лицом, а внутри все клокотало и шумно билось, словно красное знамя на ветру. Перед глазами все было красным, будто заря перед восходом солнца. Он ждал, когда Лу Сяобин откроет рот. Лу Сяобин, давай, начинай поскорее. Лу Сяобин, ну что же ты молчишь?

Ван Чэнь не удержался и приподнял веки, но увидел, что лицо девушки залито слезами, а глаза опухли, словно персики. Он испугался, поспешно сел и спросил, что случилось. Лу Сяобин упала лицом в колени и заплакала, рыдания разрубили ее слова на несколько кусков. Досказав, что у ее матери обнаружили рак желудка, она больше не смогла подавлять тихий плач и разрыдалась в голос с таким надрывом, словно ничего уже невозможно спасти. Сердце Ван Чэня сжалось. От звука ее плача он запаниковал так, как никогда раньше, как будто Лу Сяобин вот-вот исчезнет вслед за своими слезами. Он потянулся и крепко-крепко обнял ее. Ее руки были холодны как лед, плечи были холодны как лед, да и голени, проглянувшие из ночной сорочки, тоже не сохранили тепла. Он завернул ее в одеяло и держал ее голову в объятиях, позволив ей наплакаться вдоволь. Он ощутил, как его сердце вдруг наполнилось нежностью.

«Ну нет, нет, — сказал про себя он. — Если сейчас поднять тему о расставании, я же добью лежачего?»

Ван Чэнь сам себя растрогал. Он был несколько удивлен.

14

Лу Сяобин вернулась в Бочэн за матерью и отвезла ее в Пекин в онкологическую больницу. Ван Чэнь с помощью всех влиятельных людей, с которыми завязал знакомство, пригласил специалиста, чтобы сделать ей операцию. Почти все время девушка проводила в больнице рядом с матерью, возвращаясь домой только принять душ и переодеться.

Иногда Ван Чэнь заказывал в ресторанчике возле больницы сваренный на пару́ бульон, который затем, сделав крюк, забирал по дороге с работы, после чего относил в больницу. Вот и сегодня Ван Чэнь с супом приготовился войти в палату, как вдруг услышал за дверью мужской голос. Ван Чэнь решил, что промахнулся палатой, поднял голову и проверил номер, но нет, ошибки не было. Полный недоумения, он шагнул внутрь.

Лу Сяобин представила ему гостя. Однако она ограничилась лишь сообщением, что мужчина приехал из Бочэна повидать ее мать. Ван Чэнь и этот высоченный, худющий мужчина в очках пожали друг другу руки. Ван Чэнь пригласил его присесть. Мужчина промямлил: «Да, да», но не стал садиться. Лу Сяобин достала маленькую пиалу и дула на нее, пока не остудила бульон, и собралась кормить мать.

— Сядьте, — сказала она мужчине.

Только тогда мужчина подтащил скамью и уселся рядом с матерью Лу Сяобин, положил руки на колени, поглядывал на нее, не смея задерживать взгляд надолго. Но и мать Лу Сяобин точно так же отводила глаза, стоило им встретиться. Атмосфера была довольно странная. Ван Чэнь, глядя на этих троих, размышлял над этим.