Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

Первой обнаружила мать черная собака, до того отдыхавшая на каменных плитах перед входом в дом. Перед ее мордой прыгал кузнечик с поврежденными крыльями. Черная собака обнюхала его, открыла пасть, но не успела проглотить. Кузнечик с трудом прыгнул вперед, инстинктивно спасая себе жизнь, и собака зарычала. В этот момент сверху послышался глухой удар, от которого собака подскочила, в глазах загорелся зеленый огонек, уши навострились, и она влетела в дом. Черная собака увидела мать в углу у стены и стала кружить по комнате. Не увидев никого из домашних, она подбежала к матери и пробовала ее подбодрить, пыталась поднять, вцепившись зубами в одежду. Мать сказала:

— Эй, Черныш, так не получится. Быстрее позови отца ребенка!

Зубы у нее стучали от напряжения. Собака посмотрела на мать и выбежала за дверь. Она нашла моего отца на окраине деревни. Отец в это время рассказывал истории о том, как лечит людей. Деревенские слушали его без тени раздражения, и никто не пытался понять, говорит он правду или нет. Эти люди любят бахвалиться друг перед другом в часы досуга, для них нет никаких запретных тем, им просто хочется повеселиться. Вот и отец стоял под коричным деревом, размахивал руками и брызгал слюной, разлетавшейся, как капли дождя. Отец был настолько увлечен, что черная собака, вившаяся у его ног и несколько раз гавкнувшая, не привлекла его внимания. В нетерпении она вцепилась в его брючину и попыталась потянуть на себя. Отец усмехнулся, посмотрев на собаку, дернул ногой, но не смог ее стряхнуть, что вызвало взрыв смеха у зрителей. Почувствовав неловкость, отец схватил палку. Видя, что это не к добру, собака, выгнув спину, отбежала и, остановившись неподалеку, опустила голову и поглядывала на отца, поджав хвост. А он продолжал свою историю, держа в руке палку. Черная собака снова оказалась у отцовских ног, тот поднял палку, но животное не пыталось увернуться, а с беспокойным нетерпением глядело на него.

— Черныш, что с тобой?

Почувствовав неладное, отец присел и похлопал собаку по спине. Та начала быстро вилять хвостом и издавать хриплое рычание, терлась головой о ноги отца, фыркала и часто дышала. Она снова прикусила его брючину, после чего побежала к дому, оборачиваясь. Отец наконец понял, что она его зовет, на душе стало неспокойно. Не обращая внимания на изумленных слушателей, он бросился домой. Там он нашел скрючившуюся в углу мать, ее штанины и обувь были в крови, доски пола также окрасились в красный цвет. Отец, который работал врачом много лет, сначала оторопел, а потом поспешил перенести мать на кровать.

— Шугэнь! Шугэнь, где тебя черти носят?

Из пересохшего горла вырвался грубый окрик. Отец совсем не походил на доктора, сохраняющего спокойствие в сложной ситуации.

В то время Ян Шугэнь возвращался с гор, где нарубил дров. Он опустил вязанку на землю и присел передохнуть на бревне рядом с домом. В поле его зрения попала девушка, несущая воду, тело ее покачивалось при ходьбе, в ведре, казалось, резвились несколько карпов, они взмахивали хвостами и разбрызгивали воду по земле. Ему показалось, что и на сердце у него стало влажно. Это ощущение его так напугало, что, подняв голову, он оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души, и он понемногу успокоился. Вдруг раздался такой истошный крик отца, что он со страху подскочил с бревна и встал как вкопанный, не зная что делать. Только когда прозвучал еще один вопль, он опомнился и побежал наверх, забыв забрать с собой нож для рубки хвороста.

— Где тебя черти носят? Ты не видел бабушку? Быстрей беги за повитухой! — кричал разъяренный отец. Шугэнь мельком взглянул на мать, и лицо его побледнело от ужаса. Он немедля побежал вниз по лестнице, затем вернулся и спросил:

— Пап, ты разве не врач? Зачем бежать за повитухой?

Отец наотмашь залепил ему пощечину со словами:

— Беги и позови мать Ли Гуя! У тебя что, коровьи уши?!

Обиженный Шугэнь схватился за щеку, не понимая, почему отец кипятится да еще и бьет его. Он считал отца добрым и мягким человеком, который никогда не ругается, не говоря уж о рукоприкладстве. Сейчас лицо отца было мрачным, в глазах пылала ярость. Ян Шугэнь проглотил слова, которые готовы были сорваться с его уст. Поняв, что от него сейчас требуется, он с криком выбежал из дома. Очень скоро следом за ним по дороге, уложенной каменными плитками, приковыляла повитуха, куры и кошки на их пути в испуге шарахались в сторону. В руках у повитухи был только узелок из грязной грубой ткани, в котором лежали полотенце, спирт и инструменты для родовспоможения. Когда она подбежала к матери, у той уже случился выкидыш, и ребенок был мертв.