Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

1 августа 1794 граф Румянцев получил распоряжение вновь вернуться во Франкфурт-на-Майне и вновь заниматься германскими делами.

Екатерина II писала Румянцеву, чтобы он «не подавал вида, чтобы в Петербурге придавали какую-либо важность Союзу князей или опасались каких-либо весьма значущих от него последствий». Пусть граф Румянцев по-прежнему будет осторожен в разговорах с князьями, поддерживает правильность их внутренней политики. С небывалым увлечением граф Румянцев обследовал библиотеку во Франкфурте, обнаружил уникальные книги, которые расширили его познание в русской истории, в истории мира, особенно Европы. Он увлекся собиранием уникальных книг.

Более 11 лет граф Румянцев проработал во Франкфурте-на-Майне. Помимо политических, ему поступали из Санкт-Петербурга и иные поручения.

В 1783 году великому князю Александру Павловичу исполнилось только 6 лет, а Екатерина II уже задумалась о том, чтобы подыскать юному Александру невесту из германского княжества. Отправляя графа Румянцева в Германию, она сказала графу, что он будет бывать при разных дворах, пусть присматривается. Николай Петрович внимательно отнесся к просьбе императрицы и действительно, где бы он ни бывал, все время приглядывался к семейному положению носителей высшей власти, обращая внимание на девиц подходящего возраста.

14 ноября 1790 года императрица Екатерина писала графу Румянцеву: «Граф Николай Петрович. Под предлогом обыкновенного посещения князей германских, при которых вы аккредитованы, съездите в Карлсруэ, и там постарайтесь увидеть дочерей принца наследного Луизу-Августу, 11-ти лет, и Фредерику-Доротею, 9-ти лет. Сверх красоты лица и прочих телесных свойств их, нужно, чтобы вы весьма верным образом наведались о воспитании, нравах и вообще душевных дарованиях сих принцесс, о чем в подробности мне доносите при случае отправления нарочного курьера, или посылаемого сюда из Парижа от тайного советника Симолина. Уверена я, впрочем, что вы сие поручаемое от меня дело исправите с крайнею осторожностью и самым неприметным для других образом. Пребываю вам доброжелательная».

Николай Петрович во время своих поездок по княжеским домам бывал в семье баденского маркграфа Карла-Фридриха, хорошо помнил старшего из его сыновей, Карла-Людвига, а тот в 1774 году женился на ландграфине Гессен-Дармштадтской Амалии, которая родила шесть дочерей и сына. Как раз подошло время Карлу-Людвигу и Амалии искать женихов для своих дочерей. Но с тех прошло уже несколько лет, и всемилостивейшая императрица, видимо по рассказам придворных, вспомнила об этой семье. Конечно, Румянцев исполнит указание Екатерины II.

Побывав в Карлсруэ под благовидным предлогом, Николай Петрович обратил внимание на двух старших дочерей наследного принца Баденского Карла-Людовика Амалию и Каролину, им было по 15 лет, они были на год старше великого князя Александра и вряд ли подходили для роли невест, но принцессы Луиза и Фридерика по возрасту вполне могли составить пару великому князю Александру.

Граф Румянцев, возвратившись во Франкфурт, 2 (13) марта 1791 года писал императрице Екатерине:

«Мадам. Повинуясь приказаниям в. и. в., я совершил поездку в Карлсруэ, пробыл там долее обыкновенного и смею похвастаться, что никто не проник цели, которая привела меня туда, как равно никому в мире не известно содержание этого письма и это должно извинить меня пред вашим величеством в том, что оно все писано мною собственноручно.

Принцесса Луиза несколько полнее и развитее, чем обыкновенно бывают в ее лета. Хотя ее нельзя назвать вполне красавицею, тем не менее она очень миловидна. Повидимому, она кротка, любезна и вежлива; сама природа наделила ее необыкновенною грациею, которая придает особенную прелесть всем ее речам и движениям. Общий голос отдает ей предпочтение пред всеми ее сестрами; хвалят ее характер, а лучшею гарантией ее здоровья служат ее телосложение и свежесть. Единственно, что умаляет благоприятное впечатление, производимое ее особою, – это некоторая полнота, которая грозит в будущем слишком увеличиться.

Если принцесса Луиза слишком развита для своих лет, то принцесса Фридерика-Доротея развита гораздо менее, чем бы ей следовало; она до сих пор еще совершенный ребенок, но который обещает сделаться очень красивым. Но если верить одной достойной женщине, которой принцессы были поручены на некоторое время, то застенчивость эта происходит от известного рода осторожности, составляющей одну из особенностей характера принцессы Фридерики, что, по-видимому, предвещает в ней большие способности. Принцесса Фридерика, с своими большими прекрасными глазами, имеет вид более важный и серьезный, между тем в принцессе Луизе заметно более резвости и довольства, что указывает на веселость, но веселость скорее тихую, чем шумливую.