Зловещая долина. Что я увидела, попав в IT-индустрию

В самых сложных случаях мы связывались по телефону. Стационарных телефонов у нас не было, поэтому я давала номер своего мобильного. В текстовой культуре телефонные разговоры на удивление интимны. И если в ответ не неслись оскорбления, эти звонки мне даже нравились. Большинство клиентов понимало, что пользовательская поддержка исходила не от наемного стороннего центра телефонного обслуживания посреди Индианы, а от меня. Я закатывалась на рабочем кресле в нещадно кондиционируемую серверную комнату, пила чай и объясняла алгоритм действий снова и снова, пока не чувствовала, что мы пришли к взаимопониманию. Иногда мы с клиентом выходили в видеочат с совместным доступом к экрану, но в этом было слишком много эксгибиционизма, слишком много личного. Я всегда нервничала, видя на экране свое мерцающее лицо, плавающее над мозаичной головой незнакомца.

Не в сети, вдалеке от холодных порталов своей входящей почты и нашей системы поддержки отслеживания ошибок, клиенты обычно делались человечнее. Мы в группе технических решений нередко обсуждали, как «удивить и порадовать» пользователей – урок предоставления услуг покупателю раскрутки онлайн-супермаркета, – но иногда пользователи удивляли меня. Рассказывали мне о производственных конфликтах, говорили о разводах и онлайн-свиданиях.

Один из клиентов попросил меня посмотреть его блог, где я нашла посты об отпусках и силовых тренировках, а взамен я по телефону давала инструкции о том, как пользоваться нашим базовым интерфейсом экспорта данных. Я объясняла, как форматировать параметры запроса, просматривая фотографии его бывшей жены, поедающей роллы с лобстерами, или стоящей руки в боки на фоне разнообразных гор, или обнимающей их ныне покойную кошку. Несколько дней спустя у нас завязалась парапрофессиональная электронная переписка – о том, что я тоскую по Нью-Йорку, и о его слабости к онлайн-знакомствам, – но я ее прекратила, когда она стала слишком интимной. Мы никогда не встречались.

Порой, помогая мужчинам решать проблемы, которые они себе создали, я сама чувствовала себя программным обеспечением, ботом: но только не искусственным интеллектом, а интеллектуальной выдумкой, эмпатическим фрагментом текста или теплым наставляющим голосом, утешительно внемлющей слушательницей. Над полем каждого получаемого мужчинами электронного письма стоял мой аватар, фотография, сделанная близкой подругой в Бруклине, с которой я застенчиво улыбаюсь сквозь завесу свисающих на лицо волос.

Дважды в неделю, в шесть или семь вечера, сотрудники приложения онлайн-доставки еды выкатывали из лифта уставленные прочными жестяными лотками тележки. Лотки управляющая расставляла на кухонной стойке, и, едва она снимала накрывавшую их фольгу, мои коллеги вскакивали из-за столов и бежали занимать очередь на самообслуживание. Для меня было неважно, что ужин в офисе служил не укреплению взаимоотношений или проявлением заботы, а был деловым решением – стимулом оставаться на работе, оставаться подольше, продолжать расти. Еда была низкоуглеводная и вкусная, купленная не за свои деньги и гораздо здоровее всего, что я когда-либо готовила. Я была рада разделить с товарищами еще одну трапезу. Мы, довольные, сидели за обеденными столами и ели.

Однажды вечером, за ужином, гендиректор призвал меня освоить новые навыки: научиться программировать, начать выполнять работу, выходящую за рамки моих должностных обязанностей.

– Постарайтесь, чтобы им ничего другого не оставалось, кроме как вас повысить, – посоветовал он. Интересно, кому это «им», не ему ли? Он сказал, что лично повысит меня до архитектора решений, если я создам онлайн-шашки для двух игроков. Вернувшись за свой стол, он прислал мне по электронной почте PDF-руководство по программированию, в котором новичку сулили освоение JavaScript за выходные.

Знакомые инженеры рассказывали, какой им открылся мир, когда они написали первую действующую строку программы. Система принадлежала им, компьютер подчинился их воле. Они встали у руля. Могли построить все, на что хватало воображения. Они говорили о достижении состояния потока, устойчивой концентрации ума и радостной сосредоточенности, как у бегунов, но достигнутой без физического напряжения. Мне пришлись по душе их метафоры. Как очень менструальные.

Работа в технической сфере без технического образования напоминала переезд за границу без знания языка. Попробовать я не возражала. Программирование утомительно, но несложно. Его ясность даже доставляла мне некоторое удовольствие: походило на математику или копирование. Порядок, четкое разграничение правильного и неправильного. Редактируя или вычитывая рукописи в литературном агентстве, я в основном полагалась на инстинкт и ощущение и вечно опасалась разрушить чужое творчество. Программирование, напротив, реактивно и безлично. В моей жизни ничто больше так сразу не откликалось на допущенную ошибку.