Зловещее сокровище

Размышляя, Багирова хорошо понимала, что, по-видимому, здесь что-то нечисто; в той же мере она нисколечко не сомневалась, что, для того чтобы разобраться в происходящем, ей непременно следует тянуть время, подольше оставляя таинственного незнакомца в своей непосредственной близости – а уж там, впоследствии, она пустит в ход свое женское обаяние и обязательно допытается, что же про их тайное дело известно не менее загадочному мужчине. Однако делать ей ничего не пришлось: пожилой мужчина, видимо осознав, что необходимый эффект, так или иначе, достигнут, сам решился раскрыться:

– Виктория Эдуардовна, неужели Вы меня совсем не узнали? – промолвил он голосом, очень похожим на произношение отправленного в «командировку» посланника.

– Нет, – уверенно отвечала молодая особа, – я Вас раньше никогда и нигде не видела, – но вдруг, чуть внимательнее всмотревшись в хитрые, смеющиеся глаза нежданного посетителя, она восхищенно воскликнула: – Королев, это, пройдоха, ты?

– Ну, наконец-то, – расплываясь в самодовольной улыбке, «выдавил» из себя посетитель, – а то я уж было подумал, что мне придется и паспорт показывать, хотя…

– Что, хотя?..

– С документами у меня и в этом случае все в порядке.

– То есть?

– На вот, сама посмотри, – промолвил Семен, доставая удостоверение личности и передавая его молодой и красивой женщине, взявшей на себя роль непререкаемой предводительницы.

Взяв в руки паспорт, выданный на имя Хорошева Павла Петровича, Багирова сравнила изображенное на нем фото с представшем перед ней лицом визитера и искренне поразилась невероятному сходству:

– Но как такое возможно и что это, вообще, за непонятный мне маскарад?

В этот момент в номер без стука зашел Ковальский и не дал полицейскому ничего ответить; свою бестактность он объяснил прямо с порога:

– Я проходил мимо, случайно услышал у тебя какие-то голоса и подумал, Викуля, что тебе понадобится моя скромная помощь.

Оправдание было нелепым: всем присутствующим представлялось понятным, что именно в такой ситуации предположил ревнивый Аркадий; говоря подробнее, зная о его пламенных чувствах, испытываемых по отношению к невероятно прекрасной возлюбленной, нетрудно догадаться, что услышав, как в ее апартаментах разговаривает незнакомый мужчина, он, как и всегда, чего-то себе «напридумывав», моментально «поселил в мозгу» неприятнейшее сомнение, смутное и неразрешимое, – и вот, чтобы незамедлительно его рассеять, он и поступил подобным, не совсем уж корректным, образом. Увидев неизвестного человека (все еще не справившись со своим волнением, но в меру своей непревзойденной интеллигентности все-таки стараясь быть как можно более тактичным), Ковальский спросил:

– Викуля, прошу прощения, а это кто?

Возмущенная оказанным недоверием, Багирова решила немного позлить «неотступного попечителя» и, продолжая начатую Семеном игру, печально вздохнула:

– А это, Аркаша, Хорошев Павел Петрович, и он принес о судьбе нашего общего друга невероятно печальные вести.

– Да? – смущаясь проявленной оплошности и понимая, что попал в неловкую ситуацию, промолвил удрученный поляк. – И что, интересно узнать, с ним приключилось?

– Он попал под поезд, – подхватывая шутку и развивая ее дальше, вмешался в разговор седовласый мужчина, – его переехало ровно вдоль туловища, так что склеить теперь навряд ли получится… он умер на месте, – последовал наполненный горечью вздох.

– То есть наша дело можно считать законченным? – чуть ли не сияя от счастья, произнес обалдевший влюбленный, обращаясь с вопросом к Виктории. – Раз больше нет основного участника экспедиции, то и здравого смысла продолжать ее – его я тоже не вижу.

– Все это, конечно, так, Аркаша, – неожиданно произнес незнакомец, говоря отчетливым голосом Королева, – только понимаешь, какая существует проблема, – на нас смотрит все остальное человечество, а значит, волей-неволей мне приходится оставаться живым; следовательно, наше отчаянное предприятие продолжается дальше.

И они вместе с Багировой весело рассмеялись, наблюдая, в какой непередаваемый шок повергли Ковальского последние слова ряженного сотрудника; выражаясь точнее, он стоял, как будто его окатили холодным ушатом воды, и совершенно не понимал, что же вокруг него происходит. Просмеявшись, восхитительная красотка, обращаясь уже к Семену, серьезно произнесла:

– Ну, а теперь господин комедиант, потрудись нам с Аркадием ответить, что же сей маскарад все-таки означает?