Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Мужчина отвернулся от прозрачной пленки экрана, бесстрастно отражающей потерявшего сознания от лишения источника магии преступника. Отрезать заговоренным кинжалом волосы — все равно, что скальп снять. Нильяр чуть сощурил глаза, стискивая клыки. Император ясно дал понять, что отстраняет его от этого дела в виду возможной предвзятости. Что тут расследовать? Преступник во всем сознался и будет наказан. И будь это кто-то иной, наследник сам бы безоговорочно поддержал отца.

Как странно и ловко, а, главное, как вовремя из столицы услали Илшиардена — якобы в провинции илихо — полулюдей-полуптиц, произошло убийство, напоминающее ритуалы в столице, но над телом поймали потенциального виновника.

Еще интереснее, что императора в его решении покарать наглого выскочку полностью поддерживала императрица, а Первый советник, на людях не снимая с лица скорбной маски, все же отказался от сына, вычеркнув его из рода.

Нехорошая картина складывается, некрасивая…

— Вам тоже так кажется, господин? — Раш выступил из угла, сверкнув ядовито зелеными глазами, чуть светящимися в полутьме, — кольцо все сжимается и сжимается…

— И кажется мне, что мы между двух огней, которые действуют независимо друг от друга, верно? Мы не должны позволить этой казни, шианнэ. Поэтому, когда инар Дейирин будет просить о встрече со мной… дозволяю откликнуться на её призыв.

Оба мага, словно по команде, повернулись к окну, смотря вниз — далеко вниз, где под сверкающими пуховой оберткой серебристыми облаками простиралось сердце их страны. Его ритм, его звучание было впитано, казалось, с рождения, и казалась кощунственной мысль, что кто-то способен это прервать.

Высокие шпили Змеиной Академии, покатые купола Университета общих наук, шумящая зелень парков и многоголосица улиц…

— Как скажете.

На вечно молодом лице его собеседника не отразилось ни тени недовольства. Впрочем, эмоции его вообще было прочитать невозможно.

Как же хочется порой сорвать с его лица эту маску — не из ткани, из брони бесстрастности, заглянуть под наведенный чарами морок, влезть в душу. Он хотел, чтобы у его людей не было от него тайн, но понимал — стоит попытаться надавить — и он потеряет Эрайша. Слишком сильно на него влияет прошлое,

— Ты принадлежишь только мне, ты помнишь это? Ты сам отдал мне свою жизнь много лет назад.

— Вы зря привязались ко мне, шиэннэ, — почти укоряющее, — будущее неизменно.

Оскал. Шелест свивающегося кольцами гигантского змея — контроль великолепен, мебель не пострадала. Золото, присыпанное пеплом на чешуе. Потерявшие зрачок глаза смотрят безумно и страшно.

— Ник-хто. Никогда. Не отнимет у меня мой Щит. Ты слиш-шком мало доверяеш-шь моим словам. Иди прочь и выполни все, что я сказал. Не забудь предупредить Айнире и следите за всеми ключевыми фигурами.

Снова этот бесящий молчаливый поклон и снисходительность в глазах. Ал-шаэ выдохнул, пробуя языком воздух. Последнее обвинение далось ему нелегко, вызывая изнутри безумную жажду разорвать глотки тем, кто посмел выставить его убийцей женщины и её нерожденного ребенка, пусть даже женщина эта была не самой достойной.

Думать о семье не хотелось, как и о выставленном императором требовании, как и о многом другом… но приходилось. Он успокоился так же быстро, как и вышел из себя — все же звериные инстинкты были в его племени сильны до сих пор, пусть и смягченные веками цивилизованного существования.

На посланный вызов немедленно ответили, и, поднеся браслет к переговорнику, мужчина отдал приказ:

— Аирни, готовьте ваших людей, — кончик хвоста нетерпеливо застучал по камням, выдавая азарт высокородного, — все фигуры расставлены, пора и нам сделать ответный ход. Начинаем охоту на наш тандем «кукловодов».

— А «ритуальщик»?

— Подождет. Мне кажется, с ним у нашей Слышащей больше шансов…

Глава 13. Приговор Палача или игры правосудия

Иногда бывает так, что все обрушивается в один момент, а ты остаешься на руинах, понимая, что не видел, не оценил, упустил. И ещё ненавистнее становится собственное бессилие. Ты будто прозреваешь — в один момент, болезненно и резко, и не понимаешь, как раньше была настолько слепа.

Потерять доверие Илшиардена оказалось неожиданно больно. Узнав о встрече с фэйри и его новой роли кровного отца — то есть отца-по духу, по ритуалу, карри не отреагировал никак, вообще никак. Он не стал ни ругать её, ни наказывать — не сказал ни слова. Но посмотрел так, что на душе что-то оборвалось, вызывая жгучий стыд и попытку сбивчиво извиниться, которую, впрочем, благополучно пропустили мимо ушей.

Декан и вовсе не объявлялся уже который день — по слухам, активно курсировавшим между студентами, он находился на особо секретном задании. А больше её и ругать то было некому и не за что, только вот легче от этого не становилось. Злые языки не заткнула, а вот близких — обидела. И от этого было ещё противнее.

Фэйри… отец-по-духу, Ис-Тайше. Даже в нем она тогда усомнилась… впрочем, что он делал дальше, усыпив её, Рин не знала. Она очнулась уже в своей комнате в Академии, куда её принесла охрана.