Змеица

Меня провели в комнату в терракотовых тонах. На высоких окнах занавеси из деревянных бус, на полу — несколько ковров, у стен — длинные низкие диванчики с множеством подушек и валиков, на которых и расположились уважаемые нагайны Хрустального города.

Среди более двух десятков женщин я увидела знакомое лицо — Дилара Анвар. Она сидела рядом с одной из престарелых женщин, а по количеству драгоценностей стало понятно — одной из самых состоятельных.

— Госпожа, — обратился к женщине дворецкий, — к вам прибыла Марианна, шаяни дома Медянок.

— Я об этом и без тебя догадалась, — фыркнула недовольно нагайна и обратилась ко мне: — Здравствуй, отмеченная змеиным оком. Рада приветствовать тебя в совете нагайн Хрустального города. Меня зовут госпожа Тималли, я глава нашего небольшого женского кружка.

— Спасибо за приглашение, — ответила с натянутой улыбкой.

Со всех сторон доносилось перешептывание, на меня сыпались оценивавшие взгляды. Было неприятно здесь находиться.

— Присаживайся, Марианна… — Дворецкий принес мне стул и поставил в центре комнаты. Я почувствовала себя подсудимой, а не гостьей. Тималли продолжила: — Я сразу заприметила тебя среди других девушек на бале шаяни. Ты мне еще тогда показалась… перспективной.

— Спасибо за комплемент.

— Дилара говорит, что ты собираешься стать шаяни Азара Девлата.

Я посмотрела на жену Камиля. Интересно, что еще она успела им рассказать?

— Да. Это так, — сказала, и мне в лицо полетела волна возмущенных возгласов на серпентате. Я не понимала язык, но догадалась, что мои слова присутствующим не понравились.

— Зачем тебе Азар, девочка? Он стар для тебя, тебе нужен кто-то по моложе. У него семья и дети. Старший Девлат — один из примерных горожан. Вряд ли ты ему нужна. Давай начистоту, ты ведь сама ему навязываешься?

— Нет, — произнесла, сдерживая нарастающие эмоции.

— Я же не в укор тебе. Все хотят лучшей жизни. Просто есть те мужчины, которых мы не заслуживаем… Оставь в покое Девлата-старшего. Он пример остальным дахарам, каким должен быть правильный муж. Не порочь этот образ своим присутствием. — Я онемела от такой прямолинейности. Чувствовала себя так, словно в лицо плеснули из помойного ведра. Нагайна приняла мою растерянность за согласие. Довольно ухмыльнулась и продолжила: — Я бы рекомендовала тебе обратить внимание на младшего Девлата. Дилара говорит, он проявляет к тебе интерес, и ты не должна упустить свой шанс. Он, конечно, ветреный, ни одна шаяни у него долго не задерживается, но при твоей внешности и мастерстве, думаю, тебе удастся поднакопить на светлое будущее.

И, подтверждая ее слова, раздалось бормотание нагайн на серпентате.

— Я подумаю над вашими словами, госпожа Тималли, — ответила уклончиво.

— Думай, девочка, думай. Старая змея плохого не посоветует… — прозвучало с угрозой.

Взгляд невольно скользнул по лицам жен: озлобленные, осуждающие и ненавидящие. Была бы их воля — забили бы меня камнями. И среди них почетное место занимала Дилара. Сегодня она не казалась милой и дружелюбной. А после того как она рассказала всю мою подноготную совету нагайн, я почувствовала к ней неприязнь.

— …Можешь быть свободна, Марианна, шаяни дома Медянки. Спасибо, что уделила нам время, — с наиграным дружелюбием отпустила меня старая нагайна.

Я попрощалась и поторопилась покинуть комнату публичной казни. Шла за дворецким, не отрывая глаз от пола. Чувствовала, как у меня горит лицо — нагайны перемывают мои косточки. Вот тебе и званый обед! Да в их присутствии и есть опасно — даже воздух пропитан ядом от их ненависти.

— Отнеси письма, а я сам выведу госпожу… — сквозь мои мысли прорвался мужской голос. Я настолько погрузилась в раздумья, что не заметила, как дворецкого остановил дахар. Что здесь делает Камиль? Наверное, приехал за Диларой. Слуга забрал корреспонденцию, пошел в обратном направлении, оставляя меня с Камилем. Змеиным взглядом он проследил, когда дворецкий скрылся за поворотом, и только затем спросил: — Что ты здесь делаешь, Марианна?

— Меня пригласили, но я уже ухожу… В какой стороне выход?

Меньше всего хотелось с ним разговаривать, после того как меня подставила Дилара.

— Пойдем, я провожу, — безразлично предложил.

Мы, пока шли, не смотрели друг на друга. Завернули за угол — все тот же коридор, но картины на стенах казались незнакомыми. Камиль как-то странно обернулся и вдруг хватил меня за запястье и затащил в комнату. Я не успела запротестовать, когда дверь за нами захлопнулась, а на мои уста легла мужская ладонь.

— Тихо. Ты же не хочешь, чтобы нас здесь застали? — прошептал, прожигая меня взглядом.

Убрал ладонь.

— Я? У меня нет мужа, от которого я прячусь по углам. Что ты хотел, Камиль? У меня нет времени на твои игры.

— Что я хотел? — произнес, игнорируя мой упрек про жену. — Я хочу тебя.

Он осторожно обхватил мои лицо, подушечкой большого пальца очерчивая линию моих губ.

— Ты женат, — сердце бешено колотилось, грозя переломать ребра.

— Брак — это оковы разума. Сердцу эти цепи неподвластны.