Знак небес

Словом, Константин знал, что просить у Абдуллы, — мастерство булгар стоило очень дорого. Во всяком случае, гораздо дороже тех двенадцати тысяч полновесных рязанских гривен, которые были получены, тщательно взвешены и ныне, упакованные в пятьдесят один кожаный мешок по три пуда каждый, ехали в десяти санях. Десять тысяч из них предназначались за обиду князю, еще одна Великому Устюгу как возмещение причиненного ущерба, и последняя — на храм, к строительству которого по настоянию отца Николая Константин решил приступить с весны.

Заботами Абдуллы не остался без подарка ни один из рязанских дружинников и пеших ратников. Бек не поскупился, не пожалев и своей казны, в результате каждый бывший полоняник из сожженного града щеголял в новой одежде. Ее им тоже справил наследник ханского престола.

Словом, поездка удалась на славу. А то, что не довелось подраться, так оно, может, и к лучшему. Правда, не все были согласны с князем в этом вопросе, некоторые втихомолку ворчали. Даже Вячеслав выразил сожаление, оставшись с Константином один на один. Начал он издалека, заикнувшись о том, что содрать с булгар, скорее всего, можно было бы намного больше.

— Я же вместе с вами условия разрабатывал. Сколько мы запросили, столько нам и дали, — удивился Константин.

Но воевода, оказывается, краем уха слышал последнюю фразу Абдуллы о том, что можно было бы просить вдвое дороже, о чем и сказал, упрекнув:

— Ты как наш российский президент. Тот тоже любитель кидаться казенными деньгами. Этим миллиарды простил, тем простил, а на то, что народ в нищете, наплевать. Я думал, уж ты-то не дурак и за Русь всей душой болеешь, а ты, оказывается…

— Слава, ты бы подумал, прежде чем меня такими сравнениями оскорблять! — возмутился Константин. — Поверь, что никогда и ни одному чужому государству я ни единой гривны долга ни за что не прощу. У нас и самих расходов выше крыши. Буду я еще гривнами разбрасываться, как же. Но тут-то совсем другая ситуация. Мы же дань потребовали, и они нам ее сполна всю отвесили. Возможно, что мало заломили — но тут не я один, все виноваты. Кстати, помнится, ты тоже участие принимал. И потом, сам знаешь — после драки кулаками не машут.

— Вот оно и плохо, что драки не было, — вздохнул сокрушенно Вячеслав. — После нее мы и правда из них намного больше выжали бы.

— Так вон ты к чему завел эту беседу, — догадался Константин и добродушно упрекнул друга: — Ты же воевода. Радоваться должен, что людей сберег.

— Хорошая тренировка им бы не помешала, — возразил Вячеслав. — А так-то что — ходили-бродили, а где победа?

— А с чем она у тебя ассоциируется? — спросил князь. — Чтобы поле бескрайнее, а на нем трупы горками?

— Если вражеские, то примерно так я ее себе и представляю, — подтвердил воевода, ничуть не смущаясь собственной кровожадности.

— А ты припомни, что одних вражеских на таком поле никогда не будет. Они всегда вперемешку со своими, — заметил Константин. — И потом, чем всегда заканчивается любая победная битва? — И сам же ответил: — Мирным договором с побежденным противником, который для тебя выгоден, а для него — нет. Считай, что мы сразу, минуя битву, перескочили к конечному результату.

— А еще лучше, когда вообще договариваться не с кем, — упрямо заявил воевода.

— Договариваться всегда есть с кем, только не всегда с тем, с кем ты воевал, и порою это даже хуже, — парировал князь. — А если тебе мало драк, то будь уверен — на твой век хватит. Причем уже в этом году.

— И откуда такая убежденность? — удивился Вячеслав.

— Сердцем чую, — нахмурился Константин. — А сердце у меня — вещун.

— Да-а, — протянул Вячеслав. — Ты в этот раз прямо в духе отца Николая действовал, — не удержался он, чтобы не подковырнуть. — Борец за мир и все такое. Жаль, что не видит он тебя, а то обязательно возликовал бы и прослезился.

— Возможно, — флегматично согласился Константин, пропуская мимо ушей язвительные слова друга. — Честно говоря, мне его дьявольски не хватает.

— Как-то двусмысленно звучит. Священника — и вдруг не хватает дьявольски, — насмешливо хмыкнул воевода.

— Да не в словах дело. И не священника, если уж на то пошло, — поправил князь. — Он из Никеи должен епископом прибыть.

— И как тогда к нему обращаться?

— Владыка, — пояснил Константин и пожаловался: — Знаешь, что-то мне он последнее время чуть ли не каждый день вспоминается. И при этом возникает какое-то непонятное чувство, будто с ним что-то неладное происходит.

— Ерунда, — поспешил успокоить друга Вячеслав. — Сам же говоришь, что все эти поставления, если они касаются сана епископа, — пустая формальность. Ну как у нас в войсках, когда вызывают для утверждения на вышестоящую должность. Прокатится отец Николай туда и назад, кучу книжек интересных тебе привезет, впечатлениями поделится, и все.

— Так ведь я же ему еще и поручение дал о Константинополе переговорить. Помнишь, мы с ним при тебе толковали об этом?

— Да помню я, конечно. Только здесь, по-моему, ты тоже зря волнуешься. Согласятся они или откажутся — лично ему в любом случае ничего не грозит.