Знак Саламандры

Проверка простая – всего-то и нужно приложить ладонь к отпечатку. Камень под пальцами отчётливо теплеет и начинает светиться алым, а ящерка на моей руке внезапно оживает: поднимает головёнку, машет хвостом, изгибается, пуская по спинке алые искорки. Полицейский помоложе бормочет что-то нецензурное, старший пожимает плечами и вытаскивает из другого отделения коробки пачку жёлто-розовых гербовых бланков. Спустя пятнадцать минут мне выдают официальный документ с печатью и подписью начальника, согласно которому я, Екатерина Платонова, имею право совать свой нос в дела городского Управления внутренних дел, конкретно в уголовное дело номер такой-то, и никто не вправе чинить мне препятствия. Я всовываю бланк в прозрачный файлик, убираю оный в сумку и интересуюсь, а где, собственно, мне найти капитана Князева.

Тот обнаруживается в коридоре за дверью.

– Всё-таки решили поиграть в детектива? – невесело уточняет он вместо приветствия. Потом косится на Сашку. – Может, хотя бы на этот раз жених подождёт снаружи?

Сашка делает морду кирпичом – уверена, где-то внутри он точно хохочет. Я морщусь, но качаю головой.

– Представитель элементалей имеет право привлекать к участию в деле третьих лиц по своему усмотрению.

– Имеет, да, – кривится Князев. – Ладно, идёмте.

Кабинет у него небольшой, но светлый, с картой на стене и широким столом посередине – на нём уже ждут подписания протоколы. Рядом капитан выкладывает материалы дела и экспертное заключение в отдельной папке, а потом встаёт у окна и демонстративно отворачивается, сложив руки на груди. Сашка ловит мой взгляд и качает головой – я попросила его на всякий случай обратить внимание на эмоциональное состояние Князева, но пока что всё его неудовольствие можно свалить на раздражение профессионала, вынужденного возиться с дилетантами, когда и без того проблем хватает.

Устраиваюсь у стола, Сашка с деловым видом встаёт рядом, придерживая на плече притихшего дракона. Я включаю камеру на телефоне – поехали.

Первым делом нужно выяснить, от чего всё-таки наступила смерть. Продравшись сквозь формулировки, я понимаю, что ничего не понимаю – фразы очень похожи на те, что я запомнила после случая десятилетней давности. Если коротко, то Алёну и в самом деле убила магия…

Её собственная.

– Разве такое может быть? – спрашиваю вслух.

Князев косится на меня через плечо.

– Может, – нехотя отвечает он. – Вам, кстати, очень повезло, что мы с Анной Игоревной отловили эксперта и он сделал нужный анализ. Ещё час, максимум два – и определить, чьё именно было воздействие, никто не смог бы.

Я делаю вид, что не понимаю намёков, и переворачиваю ещё пару страниц. Эксперт называет основной причиной сильный эмоциональный всплеск, который повлёк за собой всплеск магический – но, если б Алёна могла умереть из-за собственного дурного характера, это случилось бы намного раньше. И Саламандра ведь сказала, что это убийство…

В конце заключения приложены фотографии. Ничего страшного на них вроде бы нет, но от одного взгляда на мёртвое лицо меня пробирает дрожь. На следующей странице фотографии повреждений: пара синяков, ссадина на предплечье, царапины на ноге – у меня, помню, такие же были лет пять назад, когда мама завела котёнка, а тот взял привычку бросаться на ноги и взбираться по ним наверх. Была ли у Алёны кошка?..

Впрочем, даже если и была, вряд ли именно она убила хозяйку.

Перелистываю обратно, вчитываюсь в заключение. Так, проблема в каких-то клетках крови, которые особым образом реагируют на определённые вещества, а потом…

– Существуют препараты, – без выражения говорит Князев, – усиливающие восприятие так называемых магических эманаций. Обычно их используют перед некоторыми хирургическими операциями, если в процессе используются магические инструменты. Для правильного эффекта нужно, чтобы препарат попал в кровь, поэтому колют внутривенно. Предупреждая ваш вопрос – родители Ильиной уверяют, что ничего подобного она не принимала, и следов уколов на теле тоже нет, как и явных следов препарата в крови.

Я прикусываю губу и фотографирую оставшиеся страницы. Если бы Алёна сама приняла опасное лекарство, это опять-таки нельзя было бы назвать убийством. Может, ей тоже что-то подлили? Явных следов в крови нет, но ведь конфликт с магией происходит не на физиологическом уровне, а на тонком…

Который толком всё ещё не изучен.

– Бывают зелья, – неожиданно подаёт голос Сашка, – которые якобы усиливают магический дар. Не может быть что-то в этом духе?

Капитан кривится.

– Бред. Я работаю с магами двенадцать лет, в том числе с незаконными зельями. Какую только дрянь не выдают за чудесные эликсиры… – Он качает головой. – Однако реальных способов усилить дар мне пока не встречалось.

– Так оно, может, и не усиливает, – подхватываю я Сашкину мысль. – Намешали всякого, выдали за усилитель, а оно случайно сработало. У кого-то ведь она брала то приворотное зелье.