Золоченые

В моей груди разливается тепло, на глаза наворачиваются слезы. Кейта принимает – любит – меня такой, какая я есть. Ему не нужно произносить эти слова, но я их чувствую. В том, как нежно баюкает он мою отрубленную голову, хотя то, что он просто держит ее в руках, должно само по себе приводить его в ужас. В том, что он сделал ради меня – хотя знал, что такие действия вполне способны оборвать его собственную жизнь. Ради меня он бросил вызов императору, рисковал смертью – единственной и окончательной.

Вопреки всему он меня любит.

Кейта меня любит.

Как я вообще могла подумать, что он предаст?

Меня окутывает такое тепло, что я больше не чувствую ран. А потом в голову вдруг приходит мысль.

– Погоди… а почему ты не остановился, когда отрезал мне голову? Вовсе не обязательно было совсем расчленять.

– Ну, теперь я это понимаю, – вздыхает Кейта. – Но я должен был убить тебя так, чтобы никто не заподозрил, что ты выживешь.

– Пришлось устроить спектакль, – догадываюсь я.

Он кивает и отводит взгляд, слегка подрагивая. Теперь я вижу, что расчленение далось нелегко не только мне. Могу только представить, каково было Кейте рубить меня на потеху другим. Я вдруг жалею, что не способна сейчас его обнять, убедить, что все в порядке.

– И что теперь? – спрашиваю я, стараясь его отвлечь.

Кейта глубоко вздыхает, обретая самообладание.

– Я нашел место, где ты должным образом исцелишься, – говорит он, поворачивая меня лицом вперед, когда Икса мягкими шагами останавливается перед узким проходом на самом краю гор, спрятанным насыпями похожих на стекло черных камней, покрытых белой солью.

Кейта несет меня в огромную пещеру, и когда мы минуем все эти камни, у меня щиплет глаза. Чем глубже мы уходим, тем больше становится соли, пока наконец не оказываемся в самых недрах, где от черного камня остаются лишь вкрапления.

Кейта помогает мне поднять лицо, и я смотрю на высоченный потолок с большим отверстием посередине, где видно мерцающие в далеком небе луну и звезды.

– Как ты нашел это место? – От благоговения я открываю рот.

– Это одна из наших соляных шахт, – отвечает Кейта. – Я часто играл здесь с семьей, когда был маленький.

Я хочу кивнуть, но это невозможно, ведь голова до сих пор не срослась как следует с шеей. Кейта несет меня к озеру в центре пещеры.

– Воды здесь считаются целебными, – поясняет он.

Мельком вижу в них свое отражение, мерцающее золотом тело под тонкой белой тканью, в которую меня завернул Кейта.

– Я все еще в золоченом сне? – изумляюсь.

– Именно поэтому я так поражен, – подтверждает Кейта. – Ты должна спать. В такое время все алаки спят. Так ведь у вашего рода все происходит.

– Наверное, я не нашего рода, – шепчу я. – Наверное, я не алаки.

Кейта задумчиво смотрит на меня сверху вниз.

– Тогда кто же ты? – спрашивает он, но в его взгляде нет ни намека на осуждение, отвращение.

– Раньше я думала, что я, возможно, существо, которое создала Белорукая для императора, полукровка-смертовизг. Но после пережитого на поле битвы я уже не уверена…

Когда Кейта бросает на меня вопросительный взгляд, я признаюсь:

– Я вернула Бритту. Она была на грани последней смерти, а я ее вытащила.

Кивнув, Кейта заходит на мелководье и осторожно опускает мое тело в облегчающий боль холод. В нем столько соли, что я не тону, и по мышцам, что начинают сплетаться плотнее, пробегают искорки. К моему облегчению, это не так больно, как во время пробуждения, а скорее неприятно – словно зуд, который никак не пройдет.

Убедившись, что я удобно лежу, Кейта смотрит на меня сверху вниз, но в его глазах затаилась тревога.

– Кем бы ты ни была, ты никогда не сможешь вернуться в Хемайру, ты понимаешь, Дека? Тебе нельзя возвращаться.

Я растерянно моргаю, стараясь не шевелить ничем, кроме глаз. Пусть Кейта и велит мне держаться подальше от Хемайры, он без трепета наблюдает, как мое тело сшивается воедино, без капли отвращения, хотя зрелище наверняка жуткое. Когда у меня дергается палец, Кейта берет мою ладонь в свою. Смутно чувствую, как по волокнам тела от его прикосновения растекается тепло. Подняв взгляд, я вижу в его глазах немые слезы.

Он прощается. Я понимаю это и без слов.

– Ты слишком сильна, Дека, – печально говорит Кейта. – Всегда такой была. Вот почему они тебя убили. Вот почему убьют снова, если ты вернешься. Никогда не возвращайся в Хемайру, слышишь меня? Ни-ко-гда.

Я пытаюсь найти, что ответить, но губы дрожат, а слезы застилают мне глаза. Никогда не возвращаться? Больше никогда его не увидеть? Не увидеть друзей, Бритту? От одного только взгляда на Кейту сердце разбивается на осколки.

Я так поглощена страданиями, что не замечаю проскользнувшие в пещеру тени. Не замечаю, что мы не одни, пока не звучит знакомый голос.

– О, она не вернется, юный лорд Гар-Фату, – мурлычет он. – Дека никогда не вернется к людям.

33