Золотой лев

- Ха! Разве не все они такие? - Риверс посмотрел на Хэла. - Дерзкий молодой щенок, не так ли, мальчик? Бьюсь об заклад, что ты разозлил многих мужчин вдвое старше себя настолько, что они захотели твоей смерти.’

‘И все же здесь я все еще жив.’

‘Да.. - Капитан Риверс затянулся трубкой. - А теперь ... у меня был долгий и трудный день, и я очень хотел бы лечь в гамак и немного отдохнуть в тени, как и положено любому здравомыслящему человеку, когда на солнце так жарко, как сейчас. Так почему бы тебе не сказать своим ребятам, чтобы они возвращались на корабль, а я прикажу своим ребятам вернуться на берег? Никакого ущерба не нанесено, никто не пострадал. А что касается тебя, сын Фрэнки, то разве этот орден, к которому ты принадлежишь, Кортни, запрещает употреблять крепкие напитки?’

‘Я рыцарь, а не мусульманин. Так что да, я выпью с тобой, - согласился Хэл, пытаясь сдержать улыбку.

‘Хорошо, тогда приходи сюда на закате. Один. Тогда и поговорим. Вы скажете мне, чего вы хотите ... потому что если бы вы чего-то не хотели, то наверняка не были бы здесь. И я скажу тебе, получишь ты это или нет.’

С этими словами Риверс вытащил свой меч из песка, сунул его обратно в ножны на левом бедре и, повернувшись спиной к Хэлу, зашагал по пляжу.

***

Факелы были воткнуты в песок, и их пламя мерцало и плясало на теплом ветру. Два кремневых пистолета Хэла были заряжены, а его шпага уютно лежала в ножнах. Если капитан Риверс задумал предательство, то Хэл погибнет, сражаясь как сам дьявол.

Как его и просили, он пришел один, к большому огорчению Аболи и других офицеров. Но за то короткое время, что Хэл был знаком с капитаном Риверсом, он узнал достаточно, чтобы быть уверенным, что пират будет действовать по-своему или вообще не будет действовать. И вот они сидят вдвоем за маленьким столиком на берегу, а между ними бутылка мадеры и пара хрустальных бокалов - все это когда-то принадлежало португальскому капитану, чей корабль затонул на рифе к югу от острова. Над ними простирался бесконечный небесный свод во всем своем великолепии. Звезды сверкали на ночном небе, как драгоценные камни, и Хэл подумал, смотрит ли Юдифьна те же самые созвездия, или она заперта в каком-то темном, безвоздушном подземелье, где ни днем, ни ночью не видно неба?

- Значит, Тромп пытался захватить ваш корабль, да? - спросил капитан пиратов, наполняя стакан Хэла ромом.

- Пытался и не смог, - согласился Хэл.

Аболи, Тромп и Большой Дэниел стояли рядом с баркасом у самой кромки воды. Пинассы вернулись к «Ветви», и Хэл был уверен, что если каноэ Риверса появятся снова, мистер Тайлер сможет выбить их из воды прежде, чем они успеют попасть под его ружья. Что же касается людей Риверса, то Хэл никого не видел, хотя и знал, что они должны быть где-то там, в темноте.

- Однако с тех пор Тромп доказал мне свою полезность, - сказал Хэл. - Он огляделся по сторонам. Единственными признаками жизни были маленькие крабы, бегающие по песку, и редкие взрывы смеха людей, которые развлекались где-то за растительностью позади них.

- ‘Как вам известно, сэр, мои враги отняли у меня кое-кого. - Эти слова были почти слишком болезненными, чтобы произнести их. - Кто-то очень близкий моему сердцу. Я верну ее, капитан, и убью тех, кто ее похитил. Но я не могу сделать это сам.’

В течение следующих нескольких минут Хэл рассказывал историю захвата и похищения Юдифи. Он объяснил, что она будет выставлена на продажу на следующем большом невольничьем рынке в Занзибаре и что единственный верный способ вернуть ее - это купить ее, но что он не может быть покупателем.

Риверс задумчиво выслушал то, что он хотел сказать, а затем спросил - "Почему ты так уверен, что она будет на рынке, когда ты скажешь?’

‘Мои люди и я получили эту информацию от консула Грея.’

‘Тот самый человек, который предал тебя в самом начале?’

‘Тот самый.’

‘Тогда почему ты должен верить ему сейчас? Разве тебе не приходило в голову, что эти разговоры об аукционе могут быть просто приманкой, чтобы заманить тебя в ловушку?’

‘Конечно, но тогда я спрашиваю себя - какая разница? У меня может быть очень маленький шанс вернуть себе любимую женщину, если я пойду на рынок, но у меня нет никаких шансов, если я этого не сделаю.’

‘И как же я в это ввязываюсь?’

‘Я хочу, чтобы ты сделал за нее ставку от моего имени. Ясно, что я не могу быть замечен в торгах, и никто из известных мне людей не может общаться со мной. Но между тобой и мной нет никакой связи – и никто за пределами этого острова об этом не знает. Насколько я понимаю, ты знаком с торговцами на рынке.’

‘Так и есть.’

- И что Занзибар - это по крайней мере одно место, где тебя не разыскивают за твои преступления.’

‘Я старался не обижать его правителей, и пока это так, я могу свободно ходить туда. Как ты уже понял, Кортни, Занзибар - это закон сам по себе. Мировые законы там не действуют. Думай об этом, как о большом базаре. Там можно купить все, что угодно и почти кого угодно. Ну, это ты уже знаешь. Ты собираешься купить свою собственную женщину.’

- Или ты для меня.’