Зов Оз-моры

— Одному Богу ведомо. Ну, ещё дьякам и подьячим из Поместного приказа. Но ты не робей. Ежели и застрянем в Новгороде, с голоду не помрём, на улице не окажемся. Жить будем как заправские купцы, в добром заезжем доме. Серебра Боборыкин не пожалел: это ж дело его чести, — ответил Михаил.

Кони тянули повозку по бледной среднерусской дороге. Мимо серых остовов деревьев. Мимо полей, укутанных весенним снегом — грязноватым, пупырчатым, будто бы покрытым мурашками. Мимо озёр, только-только собравшихся избавляться ото льда. Время от времени Варвара видела гусей, лебедей и цапель, прибывших к летним обиталищам и теперь бесприютно летающих над речными закраинами.

Ночевали седоки в постоялых дворах придорожных сёл и городков. Ни Москву, ни Тверь им посмотреть не довелось: повозка обошла оба города стороной. Она тащилась по древнему пути через Волоколамск, Микулин, Торжок и Валдай. Когда-то, в удельные времена, купцы проложили его, чтобы не платить таможенные пошлины тверским князьям. С тех пор он и сохранился.

В Валдае кибитка остановилась на ночь, а на рассвете поползла в сторону Новгорода.

— Всё-таки не забыла меня Ведь-ава, — вдруг сказала Варвара. — Не размок ещё наш путь.

Михаил понимающе кивнул. Он не стал спрашивать, кто такая Ведь-ава и как она может повлиять на состояние дороги.

Вечером путники прибыли в Гостцы — крохотную деревушку на берегу ручья. В ней было всего семь дворов и заезжий дом[1], просторный и чисто убранный, с комнатой для общего ночлега.

— Развяли поди? Вон на тех лавицах можно притолнуться! — буркнул им хозяин, указывая на четыре свободных скамьи для сна.

У Варвары от долгого сидения начала побаливать спина, и она, едва скинув тулуп, сразу же рухнула на лавицу. Хозяин принёс холщовую занавеску, чтобы отгородить её от мужчин, и бесцеремонно цыкнул:

— Вот нехристь! Разе можно возлагаться ногами к образам? Ты что, в Бога выверилась?

Варвара, злая от усталости, хотела было рявкнуть: «Я и не веровала никогда в вашего Бога!» — но поостереглась и легла головой к стоящей в углу иконе.

Мужчины тоже, не поужинав, упали на скамьи и сразу же уснули.

Дворовый Боборыкина разбудил супругов ещё затемно.

— В Новгород пора!

— Долго ползти? — спросил Денис.

— Вот обогнём Словенское море[2], потом проедем через Мсту и Волховец малый… — ответил Михаил. — Когда прибудем в Славенский конец[3], первым делом тебе, Дениска, кафтан справим. Новенький, с куньей подкладкой. А то, не дай Бог, начнутся пересуды, мол, что же за люди такие служат у Боборыкина и не от великой ли бедности он продаёт вотчину. Как купим тебе обновку, так и на постой встанем, а завтра поедем по делам.

— Поглядеть бы на Словенское море… — вздохнула Варвара. — Какое оно?

— Бескрайняя вода, — ответил Михаил. — Увидишь — никогда не забудешь: в твоих краях-то озёра маленькие.

— Поглядеть бы… — мечтательно повторила Варвара.

Михаил растаял, глядя на её умоляющие глаза и милое, почти детское личико.

— Съездим, красава! Посмотришь на Словенское море. Это ж недалече.

Ехать оказалось недолго. Как только кибитка остановилась возле озера Ильмень, Варвара стремглав выскочила на берег и стала ошеломлённо смотреть на диво, которое раньше не могла и вообразить. Ей казалось, что она стояла на краю земли. Она поворачивала голову влево, вправо, вперёд — и везде видела лишь ледяное поле, которое вдалеке граничило с небом, затянутым тяжёлыми тёмными облаками.

— Неужто там есть что-то ещё, за этим льдом? — спросила она.

— Не ведаю, — ответил подошедший к ней муж.

Денис был изумлён не меньше, чем жена: он ещё не встречал таких больших озёр, да и рек не видел шире Цны, Прони и Польного Воронежа.

— Не ведаю, — повторил он. — Может, и нет там ничего.

— Как же так ничего нет? — засмеялся Михаил. — Там Новгород. Ты смотришь прямо в его сторону.

Он позволил супругам ещё немного полюбоваться озером Ильмень, а потом отчеканил:

— Садимся! На торг надо успеть.

В кибитке Варвара долго не могла придти в себя. «Посмотреть бы на Словенское море, когда лёд сойдёт. Там есть, где развернуться Ведь-аве! Хватит ведь места и для сома величиной с дом, и для щуки вдесятеро больше человека. Любопытно, какая она в этом морем, в кого она превращается?» — рассуждала она, вспоминая разговоры с Инжаней.

Повозка тем временем миновала мост через Мсту и затряслась дальше по начинающей раскисать дороге.

— Вот белена гордыхачая! — выругался Денис на кибитку. — Ещё дня три, и завязли бы мы тут. Наше счастье, что весна ныне поздняя.

— Авось да протрюхали бы, — махнул рукой дворовый Боборыкина.

— А ежели бы разлив уже начался?

— Где наша не пропадала? Чего-нить да придумали бы, — ответил Михаил, гладя обитый железом подголовный сундук, в котором хранились бумаги и деньги.

Уже начало темнеть, когда кибитка, наконец, проехала мост через Тарасовец. Варвара изумлённо глядела по сторонам. Не успела она отойти от одного потрясения, вызванного Словенским морем, как её постигло второе. И имя этому шоку было «Новгород».