Зов Оз-моры

Ограждал город не частокол из дубовых и сосновых брёвен, как Козлов или Тамбов. И стены города, и башни были сложены из камня и оштукатурены[4]. Варваре показалось, что их вытесали из огромной известковой скалы.

Церкви, между которыми проехала кибитка, были кирпичными и старательно побелёнными. Увенчивали их железные купола, а не деревянные маковки, похожие на сухие репьи.

Наконец, повозка добралась до Славенского конца. Григорий неплохо его знал. Миновав белеющие в сумерках ещё два храма, кибитка подъехала к добротному заезжему дому.

— Не успели мы на торг! — досадливо покачал головой Михаил. — Но ничего, изутра сходим. Сейчас на постой надо встать.

Хозяин встретил путников с вышколенной радушной улыбкой и сказал, что свободны две комнаты на втором этаже. Одну он выделил супругам, а вторую Григорий и дворовому Боборыкина. Путники сразу же перетащили в гостиницу сундуки с одеждой и подголовник Михаила с деньгами и бумагами.

— Перетомились, поди? — спросил хозяин. — Шти оминать будете? С грибами сушёными, с хлебушком, с чесночком… Ещё крупеня имеется овсяная с луком и репою.

— Неужто поплотней ничего нет? — разочарованно сказала Варвара. — Очень уж кушать хочу.

— Нету более ничего постного, жадобушка[5]. Постояльцы омяли. А скоромного и не держим. Красная неделя[6] ведь на носу. Тогда и разговеемся.

Путники спустились на первый этаж. Владелец заезжего дома поставил перед ними миски со щами и положил хлеб.

— Богатый у вас город, — завистливо вздохнула Варвара. — Каменные стены, каменные церкви…

— Бог с тобой, жадобушка! — печально усмехнулся хозяин. — Мало того, что Москва податями задушила, так ещё и свеям[7] платим. Обнищали мы совсем. В самоличестве постояльцев обслуживаю. Из работников токмо повара держу.

— Свеям платите? — удивилась Варвара.

— Свейским немцам. Должновата им Русь. Вот и вертает долги, а Новгородчина ещё и за беглецов хлеб отдаёт.

— Каких беглецов?

— Свеи много земель у нас отобрали. Бегут оттуль православные люди. Не хотят под лютеранами жить. Деревнями бегут[8]. Опрометью. За них и платим возмещение.

— Кто свеям, кто крымским татарам… — вздохнул Денис. — Нигде на Руси покоя нет. А можно ли тут кафтан прикупить? Мой, сам видишь, пообносился…

— Что-что, а это найтить нетрудно, — ответил хозяин. — Торговый ряд тут огроменный, да и лавок полно, и домов купеческих. Выходи да смотри в любую сторону. Хошь налево ступай, хошь направо… Везде торг кипит.

Всю ночь путникам не давала спать колотушка ночного сторожа. Михаил, однако, рано поднял Дениса.

— Некогда разлёживаться! На торг пора, а потом в дьячную избу. Сколько там пробудем, знает только Бог… да ещё эти хрячьи рыла. Пошли уж!

Варвара краем уха слышала их разговор, но продолжала нежиться на перине. Денис пожалел её: пусть дальше подремлет, коли не выспалась. Он оделся и, даже не поев, вместе с дворовым Боборыкина вышел в город.

Михаил знал Новгород и уверенно повёл Дениса к рядам, где продавались кафтаны.

— Вот! — он указал на лавку, которая ничем не выделялась среди прочих.

«Знает, наверное, здешнего лавочника и долю с продажи хочет получить», — понял Денис, но спорить не стал и вошёл в магазинчик вслед за Михаилом.

-

[1]Заезжий дом — гостиница.

[2]Словенское море — озеро Ильмень. От слова «словене» — новгородские славяне.

[3]Славенский конец — торговая, правобережная сторона Новгорода. От слова «славно».

[4] Как показали раскопки Александра Монгайта, торговую часть Новгорода, как и Софийскую, некогда защищала каменная стена высотой 3 метра. Сейчас она погребена под земляным валом.

[5]Жадобушка — новгородское ласковое обращение к женщине.

[6] Пасхальная неделя.

[7]Свеи, свейские немцы — шведы.

[8] В XVII веке из занятых шведами новгородских и псковских земель убежало более 40 тысяч русских крестьян. Новгородчина платила Швеции компенсацию хлебом. Это стало одной из причин голода и бунтов 1650 года.

Глава 43. Нежка

— Ну, как тебе мой новый кафтан? — спросил Денис жену, возвратясь в заезжий дом. — Посмотри только! Из доброго сукна. С куньим подбоем! И ещё я шапку себе прикупил. Тоже на куньем меху.

— А мне? — надула губы Варвара.

— Так я ж на деньги Боборыкина покупал. Не на свои.

— Моё какое дело? — прошипела она. — Даже не подходи ко мне, покуда вмистях на торг не сходим.

Михаил, услышав их разговор, вмешался.

— Варя, ныне никак сходить вам не получится, — как можно ласковее сказал он. — Мы с Денисом в Поместный стол поедем. Записи о деревнях искать.

— Значит, изутра пойдём! — начала настаивать Варвара. — Но ныне, Денясь, даже не подходи ко мне.

— Ну, что с бабой поделать?! — покачал головой Михаил. — Да ещё с такой хорошенькой. Сходи уж с ней изутра. Прикупи ей чего-нибудь.

Денис надел обновки. Они с дворовым Боборыкина вышли из заезжего дома и сели в повозку.

— Далеко ехать? — полюбопытствовал Денис.

— Посмотри на ту сторону реки, — ответил дворовый Боборыкина. — Видишь золотой купол за каменной стеной? Это Святая София. Дьячная изба[1] стоит неподалёку.