Зов Оз-моры

— Ни одного. Сколько ни молила Ведь-аву, так и не зачала.

— Как же ты теперь живёшь? Без сыновей, без мужа…

В ответ Инжаня лишь усмехнулась.

— Пошли на воздух, Толганя! — сказала она.

Оставив Дениса лежащим в предбаннике, Инжаня и Варвара вышли во двор, прихватив по ковшику позы.

— Теперь каждый день будешь греть ведро воды, — сказала Инжаня, присев на скамейку. — Как закипит, бросай туда травы. Когда чуть остынет, пусть твой муж суёт туда ногу и терпит, сколько сможет.

— За травами к Офтаю сходить?

— Нет, ко мне. Тут шагов триста, не больше.

— О каких пришельцах из Тона ши ты вчера говорила? Разве кто-то может вернуться в наш мир?

— Владыка Тона ши сочувствует горящим в огне вайме колдунов и разрешает им посещать по ночам наш мир, воплощаться в мужские тела и овладевать красивыми женщинами. Поэтому-то я и поставила метлу в ваши сени, поэтому-то и заманила в избу Куд-аву. Она будет тебя охранять.

— Разве кто-то может вернуться из Тона ши в наш мир?

— На время может…

-

[1]«Удава — равжа ава» (мокш.) — «вдова — чёрная женщина». Женщина, похоронившая больше двух мужей.

Глава 18. Побег из мира мёртвых

Лёгкая лодка везла Мину по реке, где вместо воды текла чёрная смола. Справа к урезу примыкала угрюмая каменистая равнина. Левый же берег был крутым и скалистым, а на острове за ним мерцали огненные всполохи.

Дул ровный ветер, настолько горячий, что Мина перестал чувствовать, как леденеет его плечо. Судёнышко, врезаясь носом в смолу, поднимало невысокие волны, и из-под поверхности реки то здесь, то там показывались… нет, не концы коряг и не стебли водной травы, а острия кинжалов и копий. Лодка иногда натыкалась на них, однако они не могли не только повредить, но и даже поцарапать её корпус.

Неба над головой не было. Остров, равнину и реку накрывал купол, грубо вытесанный из бурого камня. При виде его Мину посетила страшная догадка, которую он тут же стал гнать от себя. Ведь ни его ум, ни всё его существо не могли с ней смириться.

Управляла лодкой девушка — ладная и стройная, но с лицом тёмным, безобразным и хищным, напоминающим совиное. Она улыбнулась Мине, заметив, что тот очнулся и открыл глаза.

— Где мы?

 — спросил он.

— Это Равжа ляй, — приветливо ответила девушка.

— Чёрная река? Мы плывём в Тона ши?

— Да, Пиняй! К мосту, который туда ведёт.

— Ты Кулома?[1]

— Да, Пиняй!

— Я умер?

— никак не мог поверить он.

— Первый раз, но и вторая твоя смерть не за горами. Ты будешь ещё раз убит, как только окажешься перед владыкой Тона ши. Твоя вайме полностью освободится от тела, и мы им полакомимся.

— Что со мной будет дальше?

— Ты ведь колдовал, Пиняй. Значит, твоя вайме будет гореть в огне. Как у всех колдунов, самоубийц, пьяниц… Однако у всего есть хорошие стороны, даже у адских мук. Тебе разрешат по ночам превращаться в змея из холодного огня. В этом облике ты сможешь на время покидать Тона ши, вползать в покои спящих женщин, даже цариц, а затем воплощаться в живого мужчину и овладевать ими…

— Велика радость! — хмыкнул Мина. — Неужели я никогда не встречусь с женой, отцом, матерью?

— Почему же? Когда-нибудь тебя помилуют, и тогда ты поговоришь с вайме своих родных. И твоей Полё тоже.

— О каком помиловании ты говоришь? Я ведь никогда не колдовал. Никогда!