Зов Оз-моры

«Это магическое вмешательство, — понял он. — Вмешательство кого-то более могущественного, чем и Мастор-атя, и его подземный огонь. Кого же? Вода сильнее огня, сильнее камня, сильнее смерти. Сказания говорят, что она — первоисточник всего сущего. А кто в нашем мире властвует над водой?»

Мина был поражён своей догадкой. Ведь-ава! Но почему она вызволила его из загробного мира? Зачем он понадобился владычице воды?

Мина вышел на пологий берег, оглянулся и стал с наслаждением смотреть, как леденеет царство мёртвых и застывает страшная Чёрная река, как в лодке, накрепко вмёрзшей в затверделую смолу, беспомощно машет руками Кулома, везущая в Тона ши очередного покойника.

Плечо у Мины вновь начало ныть и коченеть, хотя в нём уже не было морозной иглы. Мина подошёл к краю реки, пощупал носком сапога чёрную корку, помахал Смерти на прощание, развернулся и побежал в сторону светящейся бреши в каменном своде подземного царства. Это был выход в мир живых…

-

[1]Кулома (эрз., мокш.) — смерть. Слово похоже звучит и в других финских языках. Например, у финнов-суоми — куолема

.

Глава 19. Клятва на липовом поленце

От бани до избы покойного Пулукша было шагов пятьдесят, не больше. Однако тропинка была узкой и заросшей пожелтевшим, отжившим свой срок бурьяном и репейником.

Доведя Дениса до избы Пулукша, Варвара и Инжаня уложили его на настил в кершпяле, начали снимать репьи и клещей с одежды.

— Здесь так чисто! — порадовался он.

— Снохи Офтая убрались, потом ещё и твоя Толганя, — ответила Инжаня.

— Кто здесь раньше жил?

— Старичок один. У него не было родни. Никого! Он помер, и теперь этот дом — ваш. И огород тоже… а пашенная земля кузнецу и знахарке не надобна.

— Ты селишь нас в выморочную избу? — ужаснулся Денис.

— Я очистила её заклятьями.

— Надо бы ещё попа пригласить.

— Где я тебе его возьму? — отрезала Инжаня. — Мы с Толгой сделали всё, что нужно. Мормацямы спели, курицу запустили, красную корову в хлев поставили, метлу принесли из дома Офтая… Не нужен здесь никакой поп! Моих заклинаний достаточно. Они сильнее вашей святой воды. Можете здесь жить, ничего не боясь.

Она строго посмотрела на Варвару:

— А теперь, Толганя, побежали ко мне. За сбором трав для твоего мужа.

Они ушли. Денис ещё долго скучал, лёжа на жёстком эземе, пил оставленную Варварой брагу и рассматривал потрескавшиеся потолочные балки. Там разворачивался смертный бой. Осы шныряли от щели к щели, выискивая забившихся туда мух. Найдя, выгоняли их, жалили и уносили на прокорм своим личинкам.

«Нет такой щели, где муха сможет заховаться от хищной осы. И нет такого места, где человек сможет спрятаться от хищного человека…» — размышлял Денис…

Варвара вернулась домой с мешком сухих трав в руках.

— Ну, наконец-то! — обрадовался её муж. — Что вы так долго делали с этой ведьмой? Бражку пили?

Варвара надула губы. Она уже успела немного привязаться к циничной, но обаятельной и расположенной к ней жрице.

— Никакая Инжаня не ведьма. По-вашему она… священница.

— Священниц у нас нет, — рассмеялся в ответ её муж. — Есть попадьи, но они в церквах не служат и не поют. Инжаня твоя — не священница, а волховка.

— Она сильная женщина. Сильная духом. И собранная. У неё так чисто, так уютно! А живёт ведь одна, несчастная.

— Несчастная? Ой, ли! — ухмыльнулся Денис. — Есть, наверное, кому помочь по хозяйству. Хахалей хватает. Видно ж по ней.

— И ты б её хахалем стал! В бане. Ежели бы меня не было, — полушутя, но с всё же с упрёком сказала Варвара.

— Брось! — обиженно ответил её муж. — Ну, полюбовался на неё чуток, а ты уж заревновала. На пустом месте. Инжаня нам в матери годится. Ей сколько? Сорок будет?

— Сказала, сорок шесть.

— Ну, и как бы я смог стать её полюбовником? Кстати, чем она несчастна-то?

— Трёх мужей похоронила…

— Ты ненамного отстала. У тебя уже второй муж, а тебе всего восемнадцать, — поддел жену Денис.

— Бесстыжий! — вспылила она. — Разве я виновата, что нет моей деревни? Разве желала гибели Паксяю? И он не любил меня, и я его не любила… но не изменила. Ни разу! А для тебя я столько сделала! Столько сделала, лишь бы не потерять, лишь бы не похоронить!

— Прости. Не хотел сделать тебе больно. Я и вправду жив благодаря тебе.

— Остаёшься здесь? — Варвара почувствовала в нём слабину и решила надавить. — Куёшь для деревни оружие? Да, Денясь?

— Да, Толга! — он сам, не по её просьбе, назвал жену языческим именем. — Не хочу, чтобы ты на меня злилась. Не уедем отсюда, пока не сделаю сабли и добрые перья для рогатин. Обещаю. Я ведь люблю тебя.

— Наконец-то! Услышала! Пякпяк ждала этих слов! — обрадовалась Варвара и начала нетерпеливо целовать мужа…