Зов Оз-моры

— Чугунный нужен. Здесь такой не выплавишь. Не тот огонь.

— Где ж его взять?

— Их из Тулы сюда привозят. Недёшево колосник обойдётся, зато прослужит долго. В город надо за ним ехать. В Тонбов.

— Дорогой он, выходит, этот колосник?

— Ты же хочешь, что я наковал оружие для всей деревни. Не жмись, Офтай, раз уж решил вооружать людей.

— И когда ж накуёшь?

— Нескоро. Сначала руду нужно наготовить. Всей деревней добывать будем: много её потребуется. Зимой придётся лёд в болотах долбить, мёрзлое дно копать. Много сил уйдёт! Потом крицу начнём варить. Затем с ней буду возиться, очищать… Оружие ковать начну летом, не раньше.

Жена перевела ответ Дениса слово в слово. Лицо Офтая сделалось печальным и сосредоточенным. Он долго молча размышлял, потом вяло сказал:

— Толга, сбегай за Инжаней! Посоветоваться надо.

У Варвары душа ушла в пятки. «Всё пропало! Оз-ава разубедит Офтая. Скажет, бесполезны перья, сабли и пищали. Инь-атя уже сейчас испугался затрат. Он согласится с Инжаней. Денис тогда уедет и запишется в стрельцы, а мне что делать?» — судорожно думала она, но всё же взяла себя в руки, поднялась и побрела к дому Инжани.

Та отдыхала после обеда. Сидела на эземе и, вертя тонкими пальцами чащу со шкаень пуре, потихоньку цедила напиток богов.

— Зачем пожаловала, Толганя? — с усмешкой спросила она. — Сегодня я тебя не ждала.

— Я тебе матерью клялась, что останусь здесь и буду оз-авой, — взмолилась Варвара. — Пообещай кое-что и ты…

— Ишь какая! Молокососка, а с гонором. Чего от меня хочешь?

— Тебя Офтай зовёт. Посоветоваться хочет. Засомневался он. Того гляди передумает ковать оружие для всей деревни.

— Ну, и хорошо. Пустая это затея. Делай оружие или не делай, всё одно. Отдадут нас монастырю, сыну боярскому или стрелецкому сотнику. К этому всё идёт, девочка.

— А как же Денис? Что здесь ему делать, если Офтай раздумает вооружать деревню? Он научит Валгая ковать инвентарь и уедет в город, запишется в служилые… а я здесь останусь соломенной вдовой. Потому как тебе обещала остаться, матерью клялась. Потеряю я Дениса.

— Ах, вот оно что! — ухмыльнулась Инжаня. — Хорошо, Толганя. Помогу тебе… но подумай, какое бремя я повешу на свою вайме? Подвигну односельчан на тяжёлый ненужный труд. Вселю в них напрасные надежды…

— Понимаю… — неуверенно промямлила Варвара.

— Тогда помни: ты — моя должница. Не забыла, что я тебе говорила про веник?

— Да. Нужно схватить самый старый тяльме. В твоей бане, у окна.

— Вот! А теперь клянись ещё раз.

Инжаня поставила чащу на пол, так и не выпив из неё ни капли, подошла к печи и вновь вынула из подпечка липовое поленце.

— Переступай, Толга! Клянись вайме своей матери, что побежишь к венику во что бы то ни стало, несмотря ни на что. Не сможешь бежать — поползёшь. Сразу же, как только увидишь меня умирающей.

Варвара покорно переступила через обрубок липового ствола.

— Моя помощь дорого стоит, — посмотрев ей в глаза, задушевно произнесла Инжаня. — Я ведь пойду против совести. Платой станет твоя вайме.

Варвара побелела от ужаса.

— Что станет с моей душой?