Зверь в чаще леса (СИ)

Само письмо было давным-давно готово. Еще только начиная уборку в доме, Чарльз нашел все необходимое и при дрожащем свете фонаря написал пару страниц своей дорогой сестре, стараясь и утешить ее, и обнадежить, и, самое главное, просил и умолял, подчеркивая по нескольку раз, не искать его и не приближаться к лесу. Он мог бы с ней попрощаться… Но Эрик не допускал даже разговора об этом. А ведь передать письмо было единственным желанием Чарльза. И пусть потом его снова запрут в подвале и лишат комнаты, пусть Эрик перестанет усмехаться и трепать его по волосам, словно послушного пса, когда он делал что-то хорошо. Чарльз готов был пережить гнев и недовольство Зверя. Потому уже сейчас репетировал то, как будет общаться с Монстром за ужином. И сейчас он пытался заставить себя научиться обращаться к Эрику по имени. Это было на удивление сложно, но помогло бы им сблизиться.

Чарльз уже достаточно хорошо изучил распорядок дня Монстра и сейчас выжидал нужного момента, то и дело поглядывая на небо, пытаясь определить время. Он уже все продумал. Во второй половине дня, когда Чарльз занимался хозяйством, Эрик отправлялся на охоту, заносил рыбу на кухню и на час уходил работать с завалом. И это время как раз было спасительным окном Ксавьера. Он оставил в погребе заготовленную рыбу с прошлых ужинов, так что на готовке время он сэкономит, нужно будет только быстро разогреть. С направлением он тоже определился, еще когда Эрик показывал ему дом и выводил на крохотную опушку перед входом. Главное, бежать как можно быстрее и только прямо на север, и он обязательно наткнется на домик лесничего. Охотники часто жаловались, что, именно когда ночевали там, видели или слышали Монстра, но, видимо, даже не догадывались, насколько близко они были к его логову.

Да, шанс на успех слишком мал. Да, Чарльз знает, как легко он может заблудиться. Он понимает, как много дыр в его далеко не безупречном плане. Он знал все это, проговаривая по сто раз на дню. Но он не мог больше ждать, снова и снова представляя по ночам, как чахнет Рейвен, убиваясь по погибшему брату, или того хуже, как она одержима его поисками и вот-вот сама сгинет в этом лесу.

Ради нее он готов был рискнуть.

Ради нее он это сделает и будет верить в успех.

Всего лишь пробежка по лесу.

Эрик будет на завале и не услышит, даже не заметит его отсутствия, и сам Чарльз вернется к ужину и будет юлить перед рогатым Монстром, как только сможет, пытаясь и дальше его очаровывать в надежде, что они смогут мирно сосуществовать в дальнейшем.

Вот только этим днем на завалах он не работал, вместо этого Эрик сослал его заниматься стиркой. Да, это существенно меняло его планы, и, казалось бы, все стоит перенести на другой день. Но это было не так просто, когда руки дрожали от волнения, а сердце с каждым ударом разбивалось на множество горящих осколков о грудную клетку, пока в крови бурлил адреналин.

Сегодня!

Он сделает это сегодня или не сделает уже никогда. Пусть мысли были спутаны, и в жизни он не вел себя так глупо.

Словно услышав сигнал к действиям, Чарльз поднялся на ноги, оставив недостиранное белье, и так осторожно, как только мог, прокрался в кухню, а от нее и в коридор. Он потратил добрую минуту, прислушиваясь к дому, и только когда удостоверился, что Эрика нет поблизости, медленно выдохнул, чувствуя, как письмо жжет его тело сквозь карман штанов.

— Всего-то полчаса. Туда и обратно, — напомнил он себе, тихо и быстро направился к выходу, не решаясь сорваться на бег, боясь, что тогда-то он точно будет слишком шумным.

Серые каменные стены, казалось, сдавливали со всех сторон, а каждый, даже самый тихий шаг отдавался невероятным шумом в голове, и пусть даже Чарльз специально надел легкую обувь, ему казалось, что он шумит так, словно бежит в стальных сапогах.

Выдох.

Дышать нужно ровно. И успокоить чертово сердце!

Выход уже рядом.

Тот самый выход!

Сердце пропустило удар, а затем забилось вдвое быстрее и Чарльз как наяву увидел… Словно из прошлой жизни, те последние минуты перед пленом. Он сам стоял у этого прохода, стараясь храбриться и готовый перенести любые трудности и любую боль, чтобы спасти несчастного пропавшего ребенка. Он сам вошел в это логово и сам обрек себя на эту жизнь…

Холодный воздух лизнул вспотевшее лицо и растрепал волосы, выбившиеся из-под края съехавшей косынки. Чарльз ступил на мягкую, чуть влажную после недавнего дождя землю, и голова закружилась от пьянящего иллюзорного ощущения свободы.

Бежать!

Все в нем кричало, «если ты сейчас бросишься к деревне, то сможешь…»

— Нет, — сам себе сказал Чарльз, быстро по мху определив нужное направление и на этот раз сорвался на бег.

Быстрее-быстрее-быстрее!

Он знал это место. Был здесь, пока искал Скотта, и, лежа сначала в своей камере, а затем в мягкой постели, он постоянно прокручивал в голове маршрут, старался сохранить каждое дерево и куст в своих воспоминаниях, чтобы потом найти нужную тропу.