Зверь в чаще леса (СИ)

Забьется в угол и будет надеяться на лучшее, а Эрику скажет… Что он… он… Да хоть что-нибудь! Что он подвернул ногу и потерял сознание в погребе, что его унесло течением реки, что завалило в комнате шкафом, что он упал в обморок в подземельях… Что угодно!

И вот, когда Чарльз уже заметил знакомое изогнутое, словно бьющееся в агонии сухое дерево, позади него послышался треск веток, и сердце юноши замерло, пытаясь сжаться в такой крошечный комок, что если бы кто-то вздумал искать его в горячей груди, то просто не смог бы разглядеть.

Небо накрыли густые тучи, и на мгновение на Чарльза наползла огромная неровная тень, и в следующую секунду юноша замер на месте, как вкопанный, увидев знакомые глаза, отливающие холодным изумрудным цветом.

— Я не… не… не… Простите… Я просто, я не хотел… — Чарльз даже не был уверен в том, что говорил это вслух, его мозг отказывался работать, когда Эрик вырвался из мрака и, издав хищный рык, бросился на Чарльза.

Ксавьер видел, как Зверь занес руку для удара, и попытался уклониться. Он был уверен, что отпрыгнул в сторону. Или подумал об этом. Он сорвался с места, а затем под ребрами, подобно взрыву пороховой бочки, разорвалась острая боль.

В глазах потемнело, и даже стон боли не смог сорваться с губ юноши. Он, как во сне, почувствовал, что его отшвырнуло в сторону, что его тело рухнуло на влажную землю, что изогнутый корень дерева впился в живот. Голова кружилась, и горло душило тошнотой. Руки скользили по вязкой грязи, смешанной с листьями, Чарльз пытался подняться, тряся головой, с ужасом понимая, что все звуки теперь слышатся приглушенно, и он запоздало осознал, что к нему приближается Эрик.

— Нет, прошу Вас… Я все объ…

Когти царапнули кожу головы, когда Эрик впился в растрепавшиеся волосы Чарльза, сжимая пряди, и рывком поднял юношу на ноги, оттянув его голову так сильно, что Чарльзу пришлось ее запрокинуть, и горло, начавшее болеть от напряжения, казалось, вот-вот разорвется.

— Я…

— Вздумал бежать от меня?! — рык Эрика совсем не походил на человеческий, он, подобно раскату грома, разорвался у самого уха Чарльза, а пальцы Зверя еще сильнее впились в его волосы, разрывая когтями кожу головы до крови.

— Нет, нет, я и не думал… я заблудился…

— Молчать! — Эрик швырнул Чарльза обратно на землю, и юноша не успел выставить перед собой руки, рухнул, и едва не задохнулся в вязкой жиже, боясь пошевелиться от нового рыка Зверя. Стоило ему вновь попробовать подняться, как его в бок словно ударило тараном, и Чарльз, беззвучно стеная, рухнул обратно, чувствуя, как по губам потекла горячая кровь, а перед глазами начало все расплываться из-за соленых слез. Дрожащими руками хватаясь за горящие болью ребра, он с ужасом поднял на Эрика глаза, понимая, что только что пережил удар черных рогов.

— Ты, мелкая змея, — утробно прорычал Эрик, приближаясь к Чарльзу, который только и мог, что мотать головой и пытаться оправдаться. Зверь схватил Чарльза за горло и поднял над землей с такой легкостью, словно тот вовсе ничего не весил, а затем с силой прижал Чарльза спиной к стволу дерева, да так, что с его ветвей сорвались пожухлые листья. Ксавьер, задыхаясь, впился в руку Эрика, пытаясь расцепить сильные пальцы, но Зверь только сильнее схватил своего человека и зарычал на него. — Ты отдал мне свою жизнь в тот день. Остался добровольно, но все, что бы ты ни делал, все это было лишь попыткой сбежать! Так вот какова цена твоего слова, — от гнева он еще сильнее сжал хрупкое горло юноши. Чарльз слабо дернул ногами, пытаясь дотянуться до земли, но не смог ее найти, хотел сказать хоть что-то, объясниться, но смог выдавить лишь булькающий хрип, и кровь начала пузыриться на его губах. Перед глазами все стала затмевать черная пелена, и вот Чарльз уже не мог вздохнуть, легкие горели адским пламенем, а воздух с каждым вздохом застревал где-то в районе горла, пальцы немели, и Чарльз видел лишь пылающие гневом глаза Монстра…

Эрик тихо зарычал и отбросил Чарльза в сторону. Юноша, не чувствуя боли от удара, зашелся хриплым кашлем, жадно вдыхал воздух и хватался за свое горло, все еще не веря, что он снова может дышать.

— Ты никогда от меня не сбежишь, — от гнева голос Эрика стал еще более глубоким и уверенным. Он приближался медленно, а Чарльз боялся даже взглянуть на него, в ужасе ползком пытаясь хоть немного увеличить дистанцию. — Ты мой, человек. И никогда не вернешься к ним. Думаешь, что можешь так легко сбежать? Надеялся, что я не замечу твоего отсутствия? Да я найду тебя, где бы ты ни был, и верну, как далеко бы ты не сбежал и как бы сильно не вырывался. Я научу тебя послушанию.