Зверь в чаще леса (СИ)

Юноша молчал и старался дышать тихо, не выдавая собственной боли, держать спину прямо, хоть так и хотелось согнуться пополам и рухнуть.

В неровном свете он смог заметить, как сильно опухла его нога, и с ужасом подумал, что ее придется ампутировать, если он не найдет способ привести себя в порядок. Рука же смотрелась намного лучше, и от того страшнее было осознавать, что она все равно едва движется.

Чарльз уже готов был свернуть к комнатам и пройти в кухню, думая, каково это будет готовить одной рукой, но от одной мысли о кухне у него свело живот, и он ощутил сухость во рту. Как давно он не ел и не пил нормально? Он не знал, но тело было таким слабым, что идти рядом с Эриком удавалось только благодаря силе воли, да и ее почти не осталось. Но он не хотел потерять сознание сейчас… Нет. Не когда он снова увидел свет и выбрался из черноты. Не сейчас!

Голова кружилась все сильнее, и пол словно выскальзывал из-под ног. Чарльз попытался что-то сказать, но темнота, которой он так боялся, словно прорвала замки и вырвалась из него наружу, вновь заполняя собой все вокруг.

***

— Тише, — Эрик удивленно подхватил Чарльза и хотел уже рыкнуть на неуклюжего человека, но понял, что тот вовсе не споткнулся.

Он замер на мгновение, держа Чарльза в своих руках, не давая ему упасть окончательно, и впервые за долгое время не знал, что делать. А какой-то тихий голос из его сознания настойчиво шептал «Ты все-таки его убил. Ты ведь знал, что так и будет! Он не солдат и не охотник, его тело просто не способно выдерживать такие нагрузки. Теперь ты доволен? Хочешь закопать его на заднем дворе?»

— Замолчи, — рыкнул Эрик, отгоняя голосок, и прикоснулся к шее Чарльза, проверяя его пульс.

Слабый, но есть.

И все же голос был в чем-то прав. Сейчас, глядя на израненного, истощенного Ксавьера, Эрик чувствовал себя как-то некомфортно. Он не знал точное название этого чувства, но от него на душе становилось тяжело и противно.

— До чего же люди хрупкие, — проворчал Эрик и взял Чарльза на руки, стараясь быть с ним поаккуратнее. Он уже собирался отнести его в спальню, но человек был настолько испачкан и резко пах, что оставлять его в таком состоянии казалось невозможным и унизительным.

Все же это его слуга, и в какой-то мере Эрик должен о нем заботиться.

Он неохотно вздохнул и понес Чарльза к расчищенному завалу, немного сожалея, что не смог привести его сюда в сознании.

Было бы интересно посмотреть, как расширятся от удивления глаза Чарльза, как он тихо вздохнет, не веря своим глазам, увидев впервые огромную подземную пещеру, которая словно светилась изнутри легким мягким голубым светом наросших повсюду мерцающих кристаллов.

Здесь было тепло, но не душно, и в дальней части пещеры было круглое гладкое пресное озеро, а вокруг него несколько кратеров, наполненных водой.

Порой Эрик думал, что это вовсе не природное творение, уж слишком удобно все выходило, но сам он не знал, какая сила могла бы создать такое по воле человека. Но факт оставался фактом, и, благодаря этому месту, Эрик легко смог пережить не одну долгую холодную одинокую зиму.

Чарльз все не приходил в себя, но, прислушавшись к его дыханию, Эрик понял, что обморок перетек в крепкий сон и недовольно фыркнул.

Оставить бы мальчишку в подвале, будет знать, как засыпать в такие моменты.

Но вонь от него уже начала резать чуткое обоняние.

Эрик положил Чарльза на один из гладких камней и, стараясь быть осторожным и не порезать нежную, и без того израненную кожу когтями, принялся снимать с Чарльза одежду. Юноша, подобно безжизненной кукле, никак не реагировал на прикосновения, и Эрик без труда снял его грязную и порванную рубашку, а затем стянул ботинки, крайне осторожно с больной ноги, от которой уже нехорошо пахло, и замер, чтобы лучше осмотреть повреждение.

Щиколотка практически полностью налилась густым синим, почти черным цветом и опухла. Эрик даже не стал прикасаться и без того видел, как Чарльз кривился от боли. Но все же боль Чарльз чувствовал, значит, если и перелом, то не серьезный. Хотя в том, что кость сломана, Эрик сомневался.

Он расстегнул ремень на штанах юноши и легко стянул оставшуюся ткань с его бледного тела, на котором было множество ссадин и кровоподтеков, а на боку так и вовсе красовался огромный синяк от рогов. Эрик потер шею и отвел взгляд, а внутренний голос снова начал говорить, что Чарльз не похож на его подчиненных и потому с трудом пережил такое.

Все же нужно было брать это в расчет, но стоило только подумать о том, что юноша предал его, нарушил свое слово и бежал, как только появилась возможность, гнев снова вернулся.

Но Эрик заставил себя взять Чарльза осторожно и понес его к воде, чтобы омыть его искалеченное тело, как вдруг юноша издал тихий хрип и слабо приоткрыл яркие голубые глаза, нервно вздрогнул, когда его стали опускать в теплую, чуть пузырящуюся воду.

— Что… что? — Эрик почувствовал, как напрягся его человек, и недовольно фыркнул, снова потрепав его по голове.