Зверь в чаще леса (СИ)

— А что, он, правда, это может? — усмехнулся Эрик и устроился поудобнее.

— Он не так часто практикует, но да. Мой муж — великий маг.

— Рассказывай это на рыночной площади своим подданным, которые еще верят в бабкины сказки. Я же знаю, что есть эта Ваша магия, миледи.

— Ох, да, и что же? — она нагнулась к нему ближе и улыбнулась.

— Я был во всех уголках нашего королевства, и ни в одной войне не было магии страшнее взрывающихся бочек и сшитых воедино тварей…

— Химер.

— Да. Их. Я видел ваших алхимиков, которые корпят над книгами. И знаешь, что? Чтобы стать таким магом, нужно лишь уметь читать.

— Ты что же, пробовал? — испугалась Магда, но Эрик только лениво усмехнулся.

— Порой мне бывает скучно, а ты не представляешь, как бежит противник, если против него идти с пылающими мечами или леденеющей землей. Но это всего лишь снадобья, немногим сложнее обычной готовки.

— Скажи ты это нашим алхимикам, они были бы в ужасе от подобной ереси.

— Я это к тому, что, сколько бы книг Шоу не прочел, он не сможет мановением руки превратить меня в лягушку.

— А в мышь?

— И в мышь не сможет, — Эрику наскучил этот разговор, и он намотал волосы королевы на руку, притягивая ее к себе ближе, намереваясь покончить с глупой болтовней.

Как долго это продолжалось, он уже не помнил, но в зыбком сне-воспоминании он отчетливо видел разгневанное лицо Шоу. Он помнил его тихий, похожий на змеиное шипение голос и разгром в королевской спальне. Он помнил окровавленное тело Магды, и как только она рухнула на мягкий ковер, он бросился на короля, еще не понимая, чем ему это грозит.

Мрачный лес и звериное тело. Тяжелые рога и могила Магды. Королевы, с которой он хотел лишь развлечься и из-за которой утратил всю свою жизнь, обреченный вечно стеречь ее прах в сводах огромного склепа, лишенный даже возможности вновь почувствовать женскую ласку.

Ему бы следовало верить в магию. Но понял он это слишком поздно, а теперь, прочитав сотни книг за все минувшие годы, он знал достаточно, чтобы понимать, но недостаточно, чтобы знать, как снять чертово проклятье.

И умрет Зверем, истекая кровью, как и мечтал Шоу, ссылая его в лес. Умрет в одиночестве, как и проклял его разгневанный король.

***

Почему он это делал?

Чарльз старался дать ответ на этот вопрос, но только ругался сквозь стиснутые зубы и обещал себе, что это всего на пару дней, не больше. А затем он прислушается к голосу разума, а не сердца, которое так коварно остановило его посреди леса.

Он остановился среди знакомых почерневших деревьев, смутно, но представлял, куда ему нужно бежать и не мог сдвинуться с места.

В лесу было тревожно тихо, и ветер протяжно завывал, а в его гуле Чарльзу мерещилось хриплое дыхание Эрика. Он не хотел возвращаться. Совершенно этого не хотел. И, глядя на потемневшую от грязи ленту Рейвен на своем запястье, Чарльз знал, куда он должен стремиться. И потому почти ненавидел себя, когда развернулся.

Он не должен был чувствовать этого. Его грудь не должны были раздирать в клочья когти невидимой боли. И сожаление не должно было сдавливать горло, так же, как не должно было быть вины и страха за Эрика…

Но все это было.

И потому Чарльз так яростно растирал травы, смешивая их в мазь, которую он готовил совсем недавно для самого себя, пытаясь залечить раны, которые Эрик же ему и нанес.

— Чертов идиот. Он ведь запрет тебя, как только придет в себя, — тихо бубнил себе под нос Ксавьер и поднял встревоженный взгляд на Эрика.

Зверь оказался слишком тяжелым, чтобы Чарльз смог донести его до спальни. Хотя бы до своей, не говоря уже о покоях самого Эрика, в которых Чарльз и не был прежде. Тем более, стоило только сдвинуть Эрика с места, как его раны начинали кровоточить с новой силой, и Чарльз боялся даже бросить взгляд на коридор, по которому он протащил Эрика, потому что знал, что там осталась широкая кровавая полоса, которая, наверняка, уже успела засохнуть. И что же теперь делать? Чарльз боялся посмотреть на Монстра и уже хотел по привычке кинуться мыть полы, боясь, что Эрик вновь запрет его в подвале, но с усилием отогнал от себя эту мысль, вслушиваясь в тишину, в которой растекалось тяжелое хриплое дыхание Зверя. И только слушая его, Чарльз начал понимать, как тяжело давался Эрику каждый вздох. Юноша вытер пот со лба, оставив на своем лице бледный росчерк чужой крови, которая въелась в его руки, впиталась в поры.

— Ты ведь не умрешь так просто, верно? — тихо спросил Чарльз и боязливо покосился на Эрика, лежащего на окровавленной подстилке из пледов и пары плащей — затащить Зверя на кровать Чарльз физически был не в состоянии, но попытался хотя бы устроить его поудобнее и даже развел в камине огонь, чтобы согреть замерзающее чудовище.

Вот только этого было мало. Ксавьер понимал это, но страшился приступать к самому главному, пусть и заставил себя проглотить страх и промыть раны Эрика. Те из них, до которых он смог дотянуться, не переворачивая Зверя, боясь, что кровь забьет с новой силой.