Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»

– Просто не дай им до меня добраться, пес, – она подняла на него взгляд. Ее глаза влажно сверкнули в отблеске пожаров. – Встань между мной и лесом и… приготовься. Их будет много. Эй, вы! – это уже полуобернувшись к людям, строго, властно, жестко – единственно возможно, когда говоришь с людьми в панике. – Сядьте вместе у меня за спиной и не сходить с места ни при каких обстоятельствах. Ничего не бойтесь, мы обо всем позаботимся.

Люди быстро похватали вещи, подняли еле живого мальчишку и переместились туда, куда им было сказано.

– Они напали внезапно. Они все там, на площади у фонтана, сгоняют туда всех, кого не убили на месте, словно стадо… – Захлебывалась женщина, – нам удалось, но Флиперры… и Симонты…

– Мы все сделаем, – рявкнула кошка, зыркнув на них желтым глазом. – а сейчас просто сидите молча. И Боги вас упаси приблизиться к лесу до того, как я скажу «можно».

Она сидела по–кошачьи на голой земле и снова взглянула на Фауста.

– Готов?

Фауст не имел ни малейшего представления, что она собирается делать. Но он кивнул и поднял руку, быстро почувствовав соткавшееся из ночи древко своей косы.

Кошка прерывисто, глубоко вздохнула. И начала плавно, кругами водить ладонью по земле, постепенно сужая круг и еле слышно что-то приговаривая себе под нос. Глаза ее медленно закрылись. Так продолжалось несколько минут. Никто не шелохнулся, завороженные странными певуче–шепчущими звуками, которые она произносила. Потом вдруг она болезненно дернулась, ее лицо исказила гримаса боли, но шептать не перестала, только зажмурилась и с силой вцепилась пальцами свободной руки в траву. А вторая рука ее по кисть ушла в почву, но продолжала круговые движения там, словно перемешивая тесто. Фауст присмотрелся и с удивлением обнаружил, что земля вокруг ее кисти не просто каким-то образом разрыхлилась, а вся ходила ходуном, как будто бурлила. В следующее мгновение ее рука провалилась под землю еще глубже, словно кто-то с той стороны дернул ее вниз. И пес с ужасом увидел, как из почвы показались извивающиеся трепещущие корни – они обвивали руку кошки, стягивали ее, впивались в нее и тянули вниз. Ей явно было очень больно, но шептать она продолжала, не меняя темпа.

Фауст сделал нерешительный шаг к ней, всерьез подумывая прервать это жуткое действие и вызволить кошатину из этой хватки, но так и застыл, пораженный совершенно невероятным звуком.

Скрип. Похожий на вой. Или вой, отдаленно напоминающий скрип… Низкий, на грани слышимости и в то же время настолько мощный, что пробирал до сердцевины костей. Пес обернулся к лесу. Вроде бы ничего не изменилось, но стоило ему взглянуть не прямо, а немного скосив взгляд, как будто бы мимо, и он увидел совершенно конкретное движение. Лес черной стеной в одном едином медленном движении расширился, увеличился, выпятился наружу. Словно разбух, распушился и ощетинился, как разгневанный дикий кот. Каждая веточка даже самого мелкого кустика почернела и вытянулась, завернулась и в каком-то хищном ожидании застыла. Ветра не было, ни дуновения. Все, что было за чертой лесного массива, оглохло и погрузилось в густую и очень недоброжелательную тьму. На мгновение обозлившийся лес застыл. А затем в нем зародился гул – шорох, словно все листья ожили, каждая веточка задребезжала на своем месте, затрепетала, ожила. Этот ворох зародился где-то вдали и волной понесся к краям. Пес прижал уши к затылку – никогда еще он не чувствовал себя столь маленьким и беззащитным, как теперь, перед ликом мощи этого скромно притаившегося, спрятавшегося за привычной картинкой безобидного скопления деревьев существа – ЛЕСА.

Где-то в глубине между деревьев мелькнуло движение. Послышался треск, словно кто-то проламывался сквозь заросли и быстро приближался. Вампиры, действительно огромное количество, в панике неслись прочь из своего укрытия. Пес принял боевую стойку и приготовился, но большая часть тварей гасла еще там, так и не выбравшись наружу. Однако некоторые, видимо, наиболее сильные, все–таки выбирались. Они в панике вылетели наружу, ничего не соображая и никуда не глядя, просто стараясь унести ноги. Но здесь их ждало только черное лезвие Судьи. Пес выкашивал вампиров сектором так, чтобы кошка и люди позади него оставались в безопасности. К его сожалению, твари выскакивали по всему периметру леса, где он не мог их достать, и уносились в глубь города. Количество разрубленных тел насчитывало почти дюжину, когда этот поток прекратился. Последний мумифицированный вампиреныш из остатних сил попытался выползти из ощерившегося, почерневшего дикого малинника, но не сумел – так и издох, судорожно вцепившись в траву вытянутыми скрюченными лапками и с застывшим выражением ужаса на безобразной морде.

Все затихло. Обычные лесные звуки, шелест листвы, мерные, вполне естественные покачивания деревьев, вернулись в мир. Но все же стена леса оставалась такой же черной и враждебной.