Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»

«Может быть, она направилась в сторону дома?», совсем уже отчаявшись, решил он спустя полчаса бесплодных поисков и нервотрепки. Озлобившаяся этой пустой маятой Лошадь храпела, косила бледным глазом, но перечить или упираться не смела. Фонари на дороге до их поселка не работали. Дорога была совершенно пустая, залитая синим ночным светом от звезд и тонкого месяца. Его голос раздавался довольно далеко, хотя он и не пытался кричать. Также он не пытался вступать в лес, потому что черные ветки, торчавшие сплошной колючей стеной, по-прежнему выглядели очень недружелюбно. Он уже практически отчаялся, когда чуть впереди от придорожного ивового кустарника из высокой сухой травы поднялся темный аккуратный силуэт ушастой головки.

«Ну, слава Богам», – от сердца отлегло. Он пустил Лошадь легкой трусцой, чтобы подхватить беглянку, борясь с острым желанием порвать заразу, на британский флаг, ну или хотя бы отлупить ее по заднице, как ребенка. Руку он ей протянул чисто символически, ожидая, что она вспрыгнет на седло без лишних проволочек, т.к. в ловкости лесной ведьмачки он имел шанс убедиться сегодня днем и сомневаться больше не намеревался. Однако она внезапно повисла на нем всем весом, как будто не с земли прыгала, а из воды на последнем издыхании вынырнула. Фауст сориентировался быстро и втащил ее «на борт».

– Я тебе где ждать сказал? – хмуро буркнул он в попытке скрыть удивление и накатившее с новой силой беспокойство. Если она ранена или с ней еще что-то приключилось, пока он развлекался…

Кира полностью проигнорировала и его тон и слова, и вообще все. Она по-хозяйски уселась перед ним в седло, даже умудрилась скрутиться калачиком, и доверительно прижалась всем горячим дрожащим телом к его груди, так по-кошачьи пряча нос. Прикосновение обожгло. Пес было дернулся, обозначая личные границы, отшатнулся, но кошка и не думала кокетничать – она совершенно обмякла и даже чуть не свалилась вовсе, пока он не прижал ее к себе лапой.

«Мррр!» – Серый также ринулся на помощь и, быстро перебирая шелковыми щупальцами, переполз на кошкины плечи, подоткнулся со всех сторон, заботливо завернулся вокруг нее.

«Вот предатель!!» – ревниво подумалось псу

– Просто отвези меня домой, пес, – еле слышно шепнула она. – Я без сил.

*      *      *

Несмотря на то, что яд уже в полной мере расползся по телу, быть настороже это ему не помешало – пес очнулся, как только услышал шорох сбрасываемого кошкой одеяла.

«Ну, хоть кто-то себя хорошо чувствует» – завистливо подумал он, прислушиваясь к тому, как она шастала по своей половине дома и мурлыкала что-то себе под нос. Он лежал на животе, как упал вчера, в той же позе. Слушал, как она шебуршиться на своей кухоньке и старался не двигаться. Самым отвратительным было ощущение чудовищной слабости. Словно руки, ноги, голова – все отяжелело, налилось гнилой водой. Каждое, даже самое маленькое движение, даже немного более глубокий вдох отдавалось болью. Это напоминало ему время его ученичества, когда все его тело постоянно ныло, раздираемое излишками молочной кислоты из-за чрезмерных нагрузок. А еще ужасно хотелось пить. Горло пересохло и горело.

Вскоре в его открытую дверь послышался тихий стук, и Кира прошествовала через холл к его лежбищу. Пес с трудом разлепил отекшие веки и сквозь серое склизкое марево увидел прямо перед своим лицом стакан воды.

«Оооо… спасибо! Спасибо, спасибо, черт возьми, кошка, спасибо!»

Он протянул весящую под сотню пудов лапу, схватил стакан и залпом выхлебал сверкающую, мягкую, с еле заметной травянистой отдушкой воду. Пить хотелось так сильно, что вода эта показалась ему чуть ли не сладким нектаром. С трудом заставив себя отлипнуть от бокала, остаток живительной влаги он вылил себе на голову и с удовольствием отерся.

Кошка стояла против окна у изголовья его дивана и расставляла что-то на тумбочке. Что-то, что сильно пахло чесноком, лавандой и еще какими-то травками.

– Не вздумай меня лечить, кошка, – с трудом ворочая каменным языком, пробормотал он.

– Фауст, у мрасок очень нехороший яд. Позволь мне хотя бы раны промыть…

– Не нужно ничего, – превозмогая боль, он уперся лбом в сидение и, стараясь скрыть дрожь в руках, начал потихоньку вставать. Ему срочно требовалось продемонстрировать кошке свою состоятельность и отсутствие каких либо симптомов. – В жопу засунь свой лекарский альтруизм, само все пройдет, – выдавил он и рухнул обратно на лежанку, мгновенно погрузившись в глубокий сон без сновидений.

Когда он открыл глаза, ему показалось, что он вырубился всего на минуту. Он обнаружил себя лежащим абсолютно в той же позе на том же месте. Только теперь за окном ночь разлила свои холодные чернила. Облетевшие уже кусты сирени, обильно поливаемые мелким дождем, выглядывали из вечернего тумана, скреблись и стучались в стеклянные двери. В камине напротив дивана трещал огонь, а в соседнем кресле уютно расположилась Кира. Она с ногами взобралась в глубокое кресло, укуталась в один из своих плюшевых цветастых пледов, попивала что-то теплое из толстостенной кружки и читала книгу.