Звери Стикса. Часть 2. Мемориум

Сова обернула к источнику своего раздражения круглую голову и уставилась немигающим взглядом на темный зев распахнувшегося окна. Она неодобрительно наблюдала, как ловкий и гибкий хищник, словно Кинг–Конг, держа под мышкой безвольно обмякшую жертву, поспешно выскочил из проема. Как предусмотрительно, видимо, опасаясь погони, он прикрыл за собой окно. Как приземлился на острые когти, сдавленно рыкнул, перекатился через плечо и споро скрылся под сенью ближайшего размашистого кустарника. Сова недовольно нахохлилась и ухнула. Ей было неприятно, что в ее маленьком лесном островке появился еще хищник. Это сейчас он почему-то ищет убежища, но она-то знает, что хищники всегда охотятся. Это лишь вопрос времени. Делиться угодьями ей ужасно не хотелось. Она вздохнула и снова посмотрела на окно. Много ночей она сидела тут на этой самой ветке и слушала. Слушала уродливых хозяев замка, ветерок в листве, полевок в земле – и, главное, неустанное шуршание там, за стенами, внутри. Она никогда не бывала внутри, но если верить слуху, то мышей там было просто видимо-невидимо. Подстегиваемая невеселыми мыслями о том, что сильный и ловкий пес, который только что выскользнул из этого окна, скоро оклемается, дожрет то, что он там нес в руках дохлое и примется за ее полёвок (ну а зачем же еще он мог сюда сунуться!?), сова бесшумно вспорхнула на подоконник. Она была смелая сова и умная. Поддела старое дерево крючковатым клювом. Рассохшаяся рама открылась легко, благо прикрыта была наспех только для виду. Из открывшегося зева замка пахнуло сухостью. Оглядевшись по-хозяйски, сова сделала вывод, что ничего интересного в этом таинственном «внутри» не было. Какие-то картинки на стенах, сундуки, пыль, да кучи так называемых книг, валяются повсюду неряшливыми стогами. Книги совершенно бесполезны, так как в них никто съедобный не живет. Во всяком случае, для нее, для совы. Так вот осматриваясь, переводя взгляд с одного куска теней на другой, сова неожиданно наткнулась на белый скелет. Кости выглядели мертвыми, но все равно угрожающими. К тому же ее чуткий слух различал некий потусторонний звук. Звук был новый, раньше его не было, она бы заметила. Звук исходил от костей. Они как будто вибрировали и гудели, так низко, что только сова и могла бы это услышать. Звук этот становился громче и очень не нравился сове. Он был еще хуже, чем холод, который она ощутила, когда увидела первого хищника. Этот звук тревожил ее. Она вдруг почувствовала, как кишочки внутри ее пушистого круглого живота сжимаются в тугой узел, хвост непроизвольно задирается и из под него вылетает сильная белая струя клейких останков вчерашнего ужика. Сова нерешительно переступила когтистыми чешуйчатыми лапами по подоконнику, опасливо вглядываясь в кости неведомого монстра. Это она еще могла бы стерпеть, мало ли чего с голодухи прислышится. Но когда в глубине черных глазниц на черепе вспыхнули два синих льдистых огонька, птица прямо-таки сорвалась с места и взмыла вверх. По крайней мере, мысленно, она судорожно хлопала крыльями, жалобно ухала и удирала подальше от обжитого старого сада. Но реальность оказалась куда плачевней. Во всяком случае, для неё – для совы. Неведомая и непреодолимая сила творила нечто невообразимое с ее телом. Сначала рассыпались перышки на спине. Расслоились до состояния пыльцы и вихрастыми нитями полетели в сторону напугавшего птицу скелета. Ну а за ними потянулась и кожа… Нет, ей не было больно. Скорее, она была просто очень удивлена. К тому же ощущения закончились довольно быстро. Все маленькое тельце ночной птицы рассыпалось в разноцветный прах. Мельчайшие пиксели органического вещества – круглые бусины воды, желчи и крови, белковые соединения, костный мозг, нервные волокна – все, что раньше составляло тело живого мыслящего существа, теперь представляло собой облако влажной сверкающей пыли. И оно быстро двигалось, влекомое новым притяжением. Скелет древнего дракона как будто всасывал в себя весь биологический материал, до которого мог дотянуться, включая и несчастную сову, а также рой тараканов из подпола, несколько летучих лисиц, дремавших этажом выше под крышей, большую жабу и тот самый старый клен. Во мгновение ока дерево раскрошилось и влетело в открытое окно, как если бы ветер сдул с холста кучку песка. От него осталось только неровное отверстие в земле. К слову сказать, почва также изменилась ровным полукругом с центром в том самом окне – земля стала пеплом. Вода, микроскопические грибы, корешки растений и насекомые – все это тоже рассыпалось в прах и всосалось внутрь потайной комнаты. Соприкасаясь с поверхностью кости древнего существа, все эти частицы обретали новое свое место. Они видоизменялись, мгновенно копируя генную информацию дракона. Вот уже соткались жилы и серые мышцы. Нервные трубки пролегли в пазы позвоночника, заполняя костные поры нейронами и ликвором. Язык соткался в глубине длинной зубастой пасти. Внутри под жестким панцирем скелета быстро росло восьмикамерное сердце, черная печень и пористое легкое. Тонкие сосуды оплетали каждый щиток броникости.