Звезда Любви

"С Новым годом, Юлия Львовна!" — прозвучало в ее голове. Аннет побледнела и поднесла руки к вискам. На нее, словно снежная лавина, обрушился водопад из звуков и ярких видений: карнавал, причудливые маски и костюмы, все слилось в одно сплошное яркое пятно.

— Вы не замерзли, ma chИrie? — словно наяву она услышала мягкий голос.

Его голос! Господи, Боже! Анна прикрыла глаза. Лицо, которое она видела в своих снах размытым, как будто сквозь какую-то дымку, на сей раз отчетливо проступило пред мысленным взором: серые глаза, опушенные длинными ресницами, ровные дуги бровей, золотистые кудри. Теперь она знала, чьими глазами смотрит на нее Николка.

— Поль! — простонала она.

Враз ослабели колени, ноги отказывались ей служить, комната завертелась перед глазами. Лихорадочно нащупывая руками какую-нибудь опору, Аннет, уже падая, ухватилась за портьеру, а Сергей в последний момент успел подхватить ее, все еще не понимая, что это: хорошо разыгранный спектакль, или ей в самом деле сделалось дурно?

— Бога ради, Сергей Александрович, потрудитесь объясниться, — пробормотал Закревский, не в силах поверить в происходящее. — Вы знакомы?

— Позже, Василий Андреевич, — с тревогой глядя на мертвенно-бледное лицо женщины в его руках, ответил Левашов. — Где ее спальня? Позовите горничную и пошлите за доктором.

К тому времени, когда Анна пришла в себя, Василий Андреевич уже закончил свой рассказ о том, как нашел ее ранним утром на берегу Финского залива.

— Невероятно! — покачал головой Левашов. — Не могу поверить! Шеховской тогда со своей ротой три дня обыскивал каждый куст в Стрельне.

— Боже мой! — схватился за голову Закревский. — Николенька! Выходит, Николенька — князь Шеховской?

— Вы говорите о внуке? — удивленно воззрился на него Серж.

— Николенька — сын Анны, — сбивчиво заговорил Василий Андреевич. — Хотя что я говорю, старый дурак! Она ведь и не Анна вовсе.

Душераздирающий крик в спальне наверху заставил похолодеть обоих. Позабыв о приличиях, Сергей бросился наверх по лестнице и, оттолкнув перепуганную горничную, вбежал в спальню. Жюли сидела на кровати, вцепившись в роскошные черные кудри обеими руками, и раскачивалась из стороны в сторону.

— Это был Поплавский, — бормотала она. — Поплавский пытался меня убить. Это он убил Элен. Поль не убивал! Он не убивал! Не убивал! — глядя безумными глазами на Сергея повторяла она.

Растерянный врач-итальянец стоял посреди комнаты с открытым флаконом нюхательной соли.

— Жюли, — Сергей осторожно присел на кровать, — Вы помните меня?

Юленька кивнула растрепанной головой.

— Помню, я все теперь помню, — безжизненным голосом произнесла она и вдруг вцепилась в его руку с неожиданной силой. — Что же мне делать теперь?!

Левашов осторожно погладил судорожно сжатые пальцы.

— Вы должны вернуться в Петербург.

— Я боюсь, Серж! Боюсь! — крупные слезы потекли по ее щекам. — Я даже думать об том боюсь!

Когда Василий Андреевич, от волнения с трудом одолевший лестницу на второй этаж, появился в дверях, он застал странную картину: его Анна, которая была вовсе и не Анна, а княгиня Шеховская, рыдала, спрятав лицо на плече у Сержа.

Опомнившись, Жюли отстранилась от графа Левашова и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Пожалуйста, оставьте меня, — попросила она.

— Вы уверены? — усомнился Сергей.

— Я хочу остаться одна. Совсем одна, — повторила она по-итальянски, посмотрев на смущенного доктора, что неловко топтался на месте.

Мужчины удалились из спальни княгини, но, уходя, Василий Андреевич попросил Ташу присмотреть за хозяйкой. А Жюли, оставшись одна, долго сидела на кровати, уставившись в одну точку. Картины различных воспоминаний сменяли в ее воображении одна другую. Наконец, очнувшись от горьких дум, она поднялась и попросила Наталью принести ей холодной воды умыться и привести в порядок прическу и платье.

Спустя полтора часа она спустилась в салон к мужчинам. У них было достаточно времени для того, чтобы поговорить обо всем, и теперь они пребывали в мрачной задумчивости. Оба внимательно смотрели на Жюли. Следы слез были все еще заметны на ее лице, но теперь она не выглядела ни сломленной, ни потерянной. Было совершенно очевидно, что она приняла какое-то решение и спустилась, чтобы сообщить о нем.

— Сергей Александрович, Вы совершенно правы, — входя в салон, обратилась она к Левашову, — мне нужно как можно скорее вернуться в Петербург. Одному Богу ведомо, что произошло за это время.

— Я рад, что Вы понимаете всю серьезность Вашего положения, — кивнул головой Левашов, соглашаясь с ее словами.

— Василий Андреевич, дорогой мой, — грустно улыбнулась она, поворачиваясь к Закревскому. — Пути господни воистину неисповедимы. Моей матерью была Ваша племянница, Анна Николаевна Закревская, так что мы с Вами действительно родственники.

— Бог мой! — побледнел Закревский. — Аннушка, дочь Юлии Михайловны, Ваша мать? Но как такое возможно? Кошелевы сообщили мне, что Анна погибла в результате несчастного случая.