100 великих криминальных драм XIX века

Впоследствии, кстати, так и оказалось, только тело перемещали не убийцы, а русские крестьяне: за то время, пока Марфа была у бабушки, они перетащили тело на сторону деревни Мултан, чтобы бросить тень на удмуртов, поэтому и одежда 6 мая была уже сдвинута.

Кровавые щепки, выброшенные приставом, могли оказаться ценными уликами, отломившимися от деревянных бревен, на которых была отрублена голова. Кроме того, под трупом лежала прядь светлых волос, ровно отрезанная. Зачем кому-то резать волосы в момент преступления? Тут напрашивается одно предположение: прядь случайно попала под топор в момент удара и оказалась вместе с трупом.

Участники мултанского дела в суде. 1896 г.

В тот момент пропавшую голову так и не нашли. Эта голова была найдена через несколько месяцев в болоте всего на несколько метров дальше того места, на котором прекратились поиски.

Вместо того чтобы исследовать те немногочисленные, но ценные улики, которые были обнаружены возле тела, полицейские занялись изучением удмуртских традиций, причем источником информации для них послужили не книги и архивные данные, а слухи, распускаемые крестьянами соседних деревень. По версии крестьян, раз в 40 лет шаманы вотяков приносят большую жертву, чтобы задобрить стихию и духов. Под «большой жертвой» подразумевался человек.

А тут еще последовало ошеломляющее известие: для борьбы с тифом был прислан врач, и, сделав вскрытие тела, он установил, что из трупа извлечены сердце и легкие. Это уже очевидно указывало на какой-то ритуал. Впрочем, так же это указывало на инсценировку ритуала, до чего местные служители порядка не додумались бы никогда.

Истоки ненависти

Легче всего было свалить вину на местных дурачков Михаила Титова и Константина Моисеева – слабоумных, которые и защитить-то себя не могли. А всего в Старом Мултане арестовали 12 удмуртов.

Произошло это потому, что помимо абстрактной неприязни к чужакам вообще, в деревнях были и личные стычки. Против общего врага сплачивались, и не случайно Короленко приводит пример с мельником, которого крестьяне отрядили на суд защищать их интересы и не давать спуску удмуртам: «Смотри, брат, не упусти вотских. Пусть не пьют кровь». По словам Короленко, сначала он сидел, «уперши руки в колени, разостлав по груди русую волнистую бороду, неподвижный, непоколебимый и враждебный. Наконец, на шестой день, при некоторых эпизодах судебного следствия, в его глазах мелькнул луч недоумения». Мельник услышал не то, что хотел, и поначалу, очевидно, должен был разозлиться. Но аргументация способна разбудить даже самого необразованного и примитивного человека, даже одержимого ненавистью. Если аргументы не действуют, это означает только одно: человеком руководит не глупость или незнание, а сознательный интерес, против которого доводы здравого смысла бесполезны. И тому, кто убеждает, крайне важно вовремя понять, что находится в основе неприязни.

Когда дело ведет пристав

Конечно, прокуратура не была столь уверена в представленных доказательствах и прислала расследовать дело некоего пристава Шмелева.

Чтобы понять, кто такие эти поволжские приставы, достаточно вспомнить народную волжскую песню о тетке Матрене, которая «по двору ходит да руками разводит»:

По речке, да по быстрой становой едет пристав,Ох, горюшко да горе, становой едет пристав.А приставу на ужин провиянт свежий нужен…Свининки задочек да яиц сот пяточек…

Для промочения глотки да полведерочка водки и т. д.

Шмелев был не лучше Тимофеева. Он был хуже. Тимофеев мог выбросить улики. Шмелев их подбрасывал туда, где хотел их найти. Окровавленные волосы он находил в жилищах удмуртов, а на свидетелей давил.

10—11 декабря 1894 года Сарапульский окружной суд собрался в городе Малмыже рассматривать дело. К тому времени один из обвиняемых умер в тюрьме, другого освободили. Осталось 10 человек. Защищал их адвокат М.И. Дрягин. В одиночку он не мог противостоять предубеждению судьи и присяжным, набранным из русских крестьян. В результате семь человек приговорили к каторге на 8—10 лет, троих оправдали. Версия обвинения выглядела неправдоподобно: нищего К.Д. Матюнина «напоили, подвесили пьяного и добыли из него внутренности и кровь для общей жертвы в тайном месте и, может быть, для принятия этой крови внутрь».

Защитники