100 великих криминальных драм XIX века

А Хартулари в своей речи рассказал о семье Познанских, дал понять, что идиллией она отнюдь не была. Адвокат создал психологический портрет Николая – студента из общества «золотой молодежи», никем не понятого, мрачного, смотрящего в будущее без надежды. Отец был занят своими делами, чопорная мать не пыталась его понять, приятели погрязли в проказах и разврате. А он был ленивым подростком, учиться не любил, да и не видел никакой перспективы. И, наконец, познакомившись с девушкой, он однажды получил от нее письмо с просьбой не беспокоить и прекратить бессмысленные ухаживания. Произошло это 18 марта. Вот вам и долгожданный «пуант», дорогие зрители! 18 марта! А 18 апреля Николай был найден мертвым.

Адвокат зачитал присяжным отрывки из дневника, и ответ стал ясен. Никто не убивал Николая Познанского. Он сам себя приговорил и, вероятно, хотел напоследок подшутить над этим миром, в котором ему не нашлось места, поэтому и устроил чехарду всевозможных загадок – от приправленной морфием папиросы до анонимного письма.

Почему раньше никто не обратил внимания на магию числа 18, на странный пассаж из графологической экспертизы: «…встречаются совершенно французские выражения, причем неправильные обороты речи и грамматические ошибки сделаны как бы умышленно. Вместе с тем вместе с чисто французскими фразами попадаются и такие, которые никогда не употребляются французами»? Совершенно французские выражения, ошибки, сделанные умышленно, фразы, никогда не употребляемые французами, – все это указывало на истинного автора письма. Так Николай хотел запутать всех, в том числе следствие, собственного отца и его коллег-чиновников.

Присяжные были в шоке, но через полтора часа вынесли вердикт. Маргарита Жюжан была освобождена в зале суда и лишилась чувств.

* * *

Это дело стало самым ярким и необычным в биографии Константина Хартулари. Жюжан осталась жить в Петербурге, здесь у нее была большая клиентура, к тому же после оправдания она стала популярна. Маргарита умерла через пятнадцать лет – в 1893 году. Константин Федорович Хартулари – на четыре года позднее. XIX век заканчивался.

Скелеты в шкафах

Что может быть интереснее запутанных сюжетов, которые разыгрываются в ограниченном пространстве при участии ограниченного числа людей – в одном доме, в одной семье. Такие случаи привлекают нас, потому что в них отражается и наша собственная жизнь, а вместе с ней – наши проблемы и наши тайны. В рассказе А. Конан Дойла «Медные Буки» Шерлок Холмс рассуждает о той эфемерной идилличности, которой обладают частные дома:

«– …Вот вы смотрите на эти рассеянные вдоль дороги дома и восхищаетесь их красотой. А я, когда вижу их, думаю только о том, как они уединенны и как безнаказанно здесь можно совершить преступление».

События, развернувшиеся под крышей одного дома, могут оказаться куда более загадочными и необычными, чем иное политическое преступление.

«На Волге – жизнь недолга»

Когда Александр Николаевич Островский ездил в составе экспедиции по Волге, собирая местные диалекты и фольклор, он задумал написать семейную драму «Гроза» – о диковатых порядках в темном, на грани абсурда, городке и молодой женщине, доведенной до самоубийства.

Но уже в то время местные купцы и мещане перешептывались: «Это же наше клыковское дело! Смерть Сашки Клыковой описал».

Впоследствии говорилось, что классик на самом деле посвятил пьесу возлюбленной – актрисе Никулиной-Косицкой, которая и сыграла Катерину Кабанову в премьерном спектакле. Да и публикация «Грозы» совпала с гибелью Александры Клыковой и началом «клыковского дела», а значит, не могла она стать прототипом Катерины. Литературоведы даже торжествовали: вот, дескать, какая реалистическая история – сама жизнь ее подтверждает и делает типичной. Так что версия о Косицкой как прототипе Катерины стала главенствующей. Хотя и тут возникают оговорки: каким образом замужняя столичная актриса могла быть похожа на забитую, неграмотную молодую бабу из купеческой семьи? Ответ понятен: Островский не с нее, а для нее писал образ. Так что никакой это не прототип.

А вот с Сашей Клыковой, которую выловили из Волги, все оказалось намного интереснее.

Как началось «Клыковское дело»

Эта драма разворачивалась в местах, очень похожих на антураж пьесы великого драматурга, и напоминала иллюстрацию к волжскому песенному фольклору XIX века: