13 сокровищ

– Тогда почему она просто не сказала об этом? – спросила Флоренс, сузив глаза.

Фабиан пожал плечами и направился к задней двери. Он нашел то, что искал. На вешалке висел отцовский плащ, мятый и очень-очень мокрый.

– Пошли, мальчик, – позвал он Оберона и присвистнул. Пес неохотно вылез из-под стола и поковылял наружу, когда Фабиан открыл дверь.

– Собаку уже выводили, – раздраженно сказала Флоренс.

– Ой, извините. – Фабиан провел рукой по охотничьему ножу, висевшему на поясе плаща. Железный. Много раз – больше, чем хотелось бы, – он видел, как отец потрошил им кроликов, пойманных в лесу. Когда дверь распахнулась и загородила его, Фабиан проворно вытащил нож из ножен. Холодный, тяжелый и очень острый – этот точно отрежет волосы. Фабиан ловко сунул его в рукав и придерживал дрожащими пальцами за конец рукояти. Затем закрыл дверь, схватил второй рукой стакан и, в спешке вылетев из кухни, едва не разлил воду.

– Вернусь через минуту, – пробормотал он.

– Поторопитесь оба. – Флоренс выкручивала тряпку с таким чувством, что Фабиану стало ясно: она представляет, будто это его шея.

Он так торопился в Танину комнату, что запыхался. Небрежно поставив стакан на каминную полку, вытащил нож из рукава:

– Наверняка сработает.

Таня с опаской посмотрела на нож:

– Почему?

– Железный. Должен разрушить заклятие.

Фабиан опустился на колени рядом с Таней и принялся перерезать волосы.

– Плащ Уорика висит у двери. Промокший насквозь. И сапоги в грязи. Определенно, мы его видели прошлой ночью.

– Он, наверное, нас тоже видел.

– Не думаю. Взбесился бы тогда. Я хочу знать, что он там делал во время бури.

Фабиан продолжал отрезать волосы, теперь все получалось легко.

– Работает. Уорик наточил как следует.

– Это нож Уорика? Ты стянул его? Ну ты и ворюга!

– Да, я такой, к твоему счастью!

Через несколько минут Танины волосы были уже до пояса, лишь немного длиннее, чем раньше.

– Тебе придется подровнять их, – извиняющимся тоном сказал Фабиан.

– Подровняю. Но позже. – Таня собрала волосы в хвост. – Вот так. Никто ничего не заметит. А теперь нам лучше спуститься, пока бабушка не осатанела.

– И пока Уорик не обнаружил пропажу. – Фабиан выглядел уже менее храбро.

Он осмотрел нож и убедился, что на нем не осталось волос.

– А с этим как? – Таня показала на пол, покрытый слоями отрезанных прядей.

– Пока затолкаем под кровать. После завтрака соберем в мешки для мусора и придумаем, как от них избавиться.

Ползая на четвереньках по полу, они с большим трудом запихивали мягкие и выскальзывающие волосы под кровать.

– Как же их много, – вздохнула Таня.

– Не то слово, – отозвался Фабиан. – Просто заталкивай поглубже и спусти покрывало с обеих сторон кровати, чтобы ничего не было видно. Да, так. Побежали.

Они помчались вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвались на кухню как раз в тот момент, когда разъяренная Флоренс собиралась выбросить их завтрак в мусорное ведро.

– Не надо! – завопил Фабиан.

Флоренс замерла, увидев Таню:

– Тебе ведь нездоровилось?

– Да, – она не смела взглянуть бабушке в глаза, – но теперь мне лучше.

Таня села за стол, за ней и Фабиан. Флоренс поставила перед ними тарелки:

– Наверняка все уже холодное.

– Самое быстрое выздоровление, которое я когда-либо видел, – сухо заметил Уорик, энергично надраивая свои сапоги до блеска.

Таня не ответила. От обвиняющего взгляда ледяных голубых глаз, устремленного на нее, по коже бегали мурашки. Она принялась за завтрак, довольно вкусный и даже не окончательно остывший. Сидевший напротив Фабиан ерзал на стуле – Таня догадалась, что он пытается незаметно вытащить нож из рукава и спрятать под столом.

– О, все еще горячее, – радостно сказал он, засовывая в рот очередной кусок.

– У меня – нет, – начала было Таня, но тут же остановилась, когда из-под тарелки Фабиана выскользнула фея очага. Она разогрела ему еду и постояла пару секунд неподвижно, стыдливо хлопая ресницами, прежде чем снова спрятаться. Фабиан отрезал ломоть хлеба и окунул в яйцо, не замечая фею. Таня же смотрела ей вслед и негодовала: а она-то этой неблагодарной ставила блюдечко с молоком!

– А мой завтрак пусть остывает, – буркнула она себе под нос, забывшись. – Свинство…

– Прошу прощения? – прорычала Флоренс, и Таня встревоженно подняла голову. Фабиан тоже странно смотрел на нее.

– Я говорю… свинство жаловаться, что остывает, раз мы так опоздали.

– Хм. – Флоренс поджала тонкие губы и начала загружать белье в стиральную машину. – Уорик, не взглянешь ли сегодня на водосточный желоб возле комнаты Амоса? – спросила она. – Мне кажется, он отламывается.

Уорик хмыкнул, соглашаясь.

Таня в который раз удивилась, как два таких человека, как бабушка и Уорик, столько времени живут под одной крышей и не убили друг друга.

– Дом разваливается. – Флоренс хлопнула дверцей стиральной машины.

– Можно переехать в какой-нибудь поменьше, – сказал Фабиан, запихивая бекон в рот на впечатляющей скорости.

Флоренс выглядела так, будто ей неуютно.

– Этот дом принадлежит семье две с лишним сотни лет.

Она налила себе чай и села за стол.