13 сокровищ

– Я думаю, вам бы подошел милый маленький домик, – продолжал Фабиан, ухмыляясь, – сложенный из имбирных пряников.

Флоренс метнула в него свой самый испепеляющий взгляд, а Таня чуть не подавилась хлебом с яйцом.

– Болтай поменьше, – проворчал Уорик.

Таня почувствовала укол раздражения. Уорик обращается к Фабиану, только чтобы отругать. Впервые в голову пришло: потому Фабиан и ведет себя так – хочет привлечь внимание отца. Потому и называет его по имени.

Из-под стола послышалось тихое поскуливание. Таня приподняла скатерть. Оберон сидел перед бабушкой, положив голову ей на колени.

– Тебе здесь нравится, верно? – пробормотала Флоренс, поглаживая шелковистые уши пса.

Оберон удовлетворенно заурчал. Улыбнувшись, бабушка потянулась к ящику, чтобы достать специально купленное собачье печенье. Оберон деликатно взял его, утащил под стол и с хрустом принялся грызть.

Таня ревниво смотрела. По какой-то причине Оберон обожал Флоренс.

– Все, – объявил Фабиан.

Грохнул вилку на тарелку и с полным ртом вскочил из-за стола.

– Нет, – сказала Флоренс. – Ради бога, Фабиан! Ты похож на хомяка. Сядь, пока не прожуешь как следует.

– Я все, – настаивал Фабиан, вытаращив глаза и еле проглотив то, что было за щеками. И двинулся к задней двери.

У Тани кусок комом встал в горле, когда она поняла, что он собирается сделать. На виду у всех Фабиан начал копаться в одежде, висевшей на кухонной двери. Нахмурился, снял отцовский плащ с одной вешалки, перевесил на другую. При этом на пол свалились и пальто, и плащи, включая плащ Уорика.

– Что ты теперь делаешь? – не выдержала Флоренс.

– Не могу найти свою куртку, – пожаловался Фабиан. – Серую. Я думал, она здесь.

– Она в шкафу под лестницей – там, где ты всегда ее оставляешь. – Флоренс явно озадачилась. – Я видела ее вчера. Зачем тебе куртка в такую погоду? Правда, Фабиан, что на тебя нашло сегодня?

– Я тоже не понимаю что, – с подозрением покосился Уорик, встал и взял сапоги.

– Ничего. – Фабиан повесил пальто и плащи на место и вернулся к столу.

Увидев его лицо, Таня расслабилась. Фабиану все удалось. Они переглянулись – как довольные дети, которые чувствуют, что шалость сошла с рук.

В тот же момент переглянулись и Уорик с Флоренс – как взрослые, которые чувствуют, что их обвели вокруг пальца, но понятия не имеют, каким образом и почему, и не могут с этим поделать ровным счетом ничего.

Летняя гроза очистила воздух, день был ясным и теплым, хотя все вокруг еще пахло ночным ливнем. Вскоре после завтрака Таня с Фабианом набили шесть мусорных мешков волосами и спрятали их снова под кроватью. Таню беспокоило, как избавиться от них и не попасться. Первым порывом было сжечь все в камине прямо в спальне. Фабиан же предложил сбросить мешки в какую-нибудь катакомбу, где их никогда не найдут. Оба варианта влекли за собой проблемы. Сжигать волосы – трудоемко и рискованно. Дым, идущий из трубы посреди лета, обязательно вызовет подозрения у Флоренс и Уорика. Попасть в лес и так оказалось непросто, а уж если тащить с собой шесть тяжелых мешков с волосами… В итоге Таня решила, что все-таки лучше сжечь – только заниматься этим надо ночью.

Наступил уже полдень, когда Таня наконец осталась одна. После долгих рассказов о том, как Безумная Мораг проклинала разных горожан, Фабиан заперся в своей комнате, из-за двери гремела музыка. Таня набросала на листке бумаги подробный план дома. Внизу нацарапала: «Моя комната, любое время после полуночи. У меня будет то, о чем ты просила, а мне нужно то, что обещала ты». Дважды сложила записку и убрала в карман. Теперь следовало оставить ее за потайной дверью в библиотеке вместе с запасом еды и воды. А потом можно отправляться в Тики-Энд, чтобы купить все, что требуется.

Она подняла половицу, достала список Рыжей и попробовала мысленно прикинуть стоимость каждого пункта. К сожалению, Таня плохо представляла, сколько что может стоить.

В небольшой запертой деревянной шкатулке на туалетном столике хранилась двадцатифунтовая банкнота, оброненная в автобусе антикваром, который хотел выкупить компас. Вернувшись в тот день домой, она положила деньги туда и почти забыла про них.

Когда наконец с трех попыток шкатулку удалось открыть, Таня обнаружила внутри не хрустящую двадцатку с изображением королевы, а свернувшийся трубочкой коричневый лист какого-то растения. Больше в шкатулке не было ничего.

16

Аромат шампуня витал в воздухе, когда Рыжая вышла из ванной с полотенцем, обернутым вокруг головы. Свежевымытая, с блестящими зелеными глазами, она была совершенно не похожа на сжатую как пружина злоумышленницу, с которой Таня столкнулась всего несколько ночей назад, грязную и тошнотворно пахнущую. Теперь, в тепле мягко освещенной комнаты, она выглядела почти нормальной и даже ближе к Тане по возрасту, чем показалось вначале.

– С малышом все в порядке? – спросила Рыжая, с тревогой глядя на ребенка, мирно спящего на Таниной кровати. – Не просыпался?