1917, или Дни отчаяния

Вторая пушка оказывается на позиции за несколько секунд. Клацает замок, закрывая ствол орудия. Сквозь прицел видна толпа, собравшаяся у Таврического.

– Первый – второй – расчет! – командует Ребиндер. – Беглым – пли!

Бах! Бах!

Орудия стреляют почти одновременно.

Снаряды лопаются над толпой и та, оставляя лежащих раненых и убитых, бросается наутек. Некоторые стреляют из ружей в сторону пушек, но это неприцельный огонь.

Казачья сотня покидает переулок, переходя на рысь.

Машина с Троцким и Черновым останавливается в переулке. Тут безлюдно, издалека доносится щелканье винтовочных выстрелов.

– Дальше вы сами, Виктор Михайлович, – говорит Троцкий. – Простите, но у меня есть неотложные дела.

Чернов молча выходит из машины.

– Не высовывайтесь, – советует Лев Давидович. – Вы не слишком везучи…

– Лев Давидович, – Чернов кладет руку на край дверцы и идет рядом, пока авто набирает скорость. – Вы понимаете, что вы делаете? Зачем? Вы – интеллигентный человек! Что у вас общего с этим быдлом?

– Вы так ничего и не поняли, – отвечает Троцкий, не поворачивая головы. – Другого пути просто нет…

Машина уезжает, а Чернов остается стоять на проезжей части.

17 июля 1917 года. Петроград. День

По Лиговке едет грузовик в полным кузовом красногвардейцев. Колышется над штыками красное полотнище с белыми буквами «Первая пуля – Керенскому».

Прохожие жмутся к стенам. То тут, то там проходят группы вооруженных людей.

Слышен шум толпы.

Толпа действительно катится к Таврическому дворцу. Это настоящее людское море из солдат, гражданских и матросов. Многие вооружены. Над толпой лозунги:

«Долой министров-капиталистов», «Долой Керенского!», «Вся власть Советам!», «Долой Временное правительство!».

Толпа, словно приливная волна, заполняет все пространство перед Таврическим дворцом.

Слышны крики: «Пусть выйдут!», «Трусы!», «Народ требует!».

17 июля 1917 года. Петроград. Особняк Кшесинской.

4 часа пополудни

Через огромную толпу, собравшуюся у особняка Кшесинской, где расположен большевистский штаб, пробивается Ленин со спутниками.

Его встречают Зиновьев и Троцкий.

– Что так долго, Владимир Ильич? – спрашивает Зиновьев.

Ленин в бешенстве.

– Мы полчаса искали извозчика на Финляндском! Трудно было организовать встречу? Что за дерьмом вы тут занимаетесь? Что за идиотизм!? Почему выступление начали без моего разрешения!

– Мы с ночи добираемся, – вступает со свей арией обиженный Бонч-Бруевич. – Почему не выслали авто?

– Володя, – говорит Троцкий спокойно, обращаясь к Ульянову. – Какое авто? У нас тут революция, если ты еще не заметил. Никто не знал, когда ты приедешь и приедешь ли вообще. Давай об этом позже, хорошо? Люди ждут твоего выступления… Можно тебя на минутку?

Все уже на втором этаже, перед ними балкон, внизу бурлит толпа, более чем наполовину состоящая из кронштадтских матросов.

Ленин и Троцкий отходят в сторону.

– Что ты от меня хочешь? – спрашивает Ленин резко. – Будешь морали читать? Рассказывать, как и что мне делать?

– Просто посоветую, – отвечает Троцкий. – Тебя не было в Питере, когда заварилась вся эта каша, поэтому удели мне чуток своего времени. Я не претендую на роль вождя! Ты тут главный! Услышал, Володя?

Ленин кивает.

– Доволен?

– Я не доволен тем, что опаздываю на революцию, – ухмыляется Ленин. – Говори, Лев Давидович, я весь во внимании…

– Вот и ладненько, – кивает Троцкий. – Значит, так… Сейчас ты будешь выступать. Без твоих слов они никуда не пойдут, они вообще никуда не хотят идти, кроме как девок щупать и склады грабить, а нам надо, чтобы они пошли бить министров. Постарайся обойтись без прямых призывов к кровопролитию. Упирай на Советы, на их распоряжения, говори о чем хочешь, но только обиняками. Как тебя поймут те, кто на улице – их проблема, как поймут, так и поймут! Наша проблема – не повиснуть в петле, если все это провалится. Что будет с этим стадом – плевать, новое найдем.

– А оно может провалиться?

– Естественно. Мы не возглавляем процесс, мы им пользуемся. На улицах сотни тысяч вооруженных людей, в голове у них каша из эсеровских, кадетских и черносотенных лозунгов. А у некоторых вообще нет лозунгов – они пришли сюда грабить. Они голодные, злые, умеющие убивать… Как прикажешь этим управлять? Мы помогли расшатать ситуацию. Если временщиков сметут – хорошо, мы легко припишем это себе и возглавим переворот. А не сметут – мы тут ни при чем! Осторожность, Володя, и еще раз осторожность!

– Большевики должны возглавить восстание, – говорит Ленин, подумав несколько секунд. – Тут ты прав. Но это должно быть удачное восстание. Это поднимет наш авторитет. И для того чтобы свергнуть этого болтливого говнюка Керенского, нам нужна кровь.

– Я понимаю, – серьезно отвечает Троцкий. – Кровь будет, это я тебе гарантирую, этим уже занимаются. Но хочу напомнить, что стаду нужен пастух, а не труп вождя. Поэтому – осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Наше оружие – провокации, а не прямое выступление против власти. Свердлов и Луначарский у тебя на разогреве. Публика ждет.