27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»

Саманта Швеблин, аргентинская писательница, прежде мастер коротких рассказов, написала свой первый роман «Дистанция спасения» после просмотра французского документального фильма о разрушительном воздействии пестицидов. Тема привлекла ее внимание потому, что ее беспокоил тот факт, что Латинская Америка создала себе плохую репутацию в области агрохимического регулирования. Но хотя ее работа начиналась с четкой и конкретной цели – предупредить людей об опасности токсичных химикатов, Швеблин довольно быстро почувствовала, что лучше всего художественная литература работает тогда, когда она выходит за рамки только лишь рациональных выкладок. В интервью литературному журналу Full Stop в 2017 году она обосновала свое сознательное решение не писать откровенно политический трактат: «Люди всегда забывают о числах, именах и прочей информации, но никогда не забывают сильных чувств».

Имея четкую цель – посеять ощущение предчувствия беды, надвигающегося ужаса по поводу опасного состояния отношений человека с миром природы, Швеблин написала 183 обжигающие страницы, на которых невозможно разделить реальность, мечты, память и идентичность. В книге нет никаких промежутков – ни деления на главы, ни малейшей паузы. Ни на чьи слова нельзя полностью положиться, но все, и даже то, что кажется сверхъестественным, звучит правдиво.

Весь короткий роман представляет собой развернутый диалог между молодой матерью Амандой и странным мальчиком по имени Давид, девятилетним сыном женщины по имени Карла, с которой Аманда познакомилась, находясь в отпуске в маленьком фермерском городке за пределами Буэнос-Айреса. История начинается с того, что Аманда лежит в палате пункта скорой помощи. Вокруг темно, она ничего не видит и не может пошевелиться, даже для того, чтобы поправить свои скомканные простыни. Давид опускается рядом с ней на колени и пытается выяснить, где именно она ощутила, что черви проникают в ее тело. Установить место заражения – тот самый момент, когда она почувствовала

себя плохо, говорит он, «это очень важно, для всех важно». Он просит ее напрячь память, поскольку даже мельчайшая деталь может оказаться полезной, чтобы понять, что вызвало предсмертное состояние Аманды. Времени мало, счет идет на часы и даже на минуты. Аманда понимает, в каком странном положении она оказалась, и удивлена своей способностью спокойно говорить об этом. Персонаж Давида выглядит безжалостным, поскольку он задает ей вопросы в агрессивной манере и его суждения о том, что ему кажется важным или неважным, не учитывают ее чувств или состояния.

В ходе их диалога мы узнаем, что в начале недели Аманда арендовала дом, куда затем приехала со своей дочкой Ниной, которой около трех или четырех лет. Нина не по годам развитая и очень добродушная девочка. Муж Аманды, имени которого мы так никогда и не узнаем, должен приехать на выходные. Уже здесь Аманда подружилась с женщиной Карлой, и они провели вместе несколько дней, загорая и разговаривая. Карла лет на десять старше Аманды, и, хотя она добрая и привлекательная, есть в ней что-то такое, что Аманде кажется отталкивающим. Карла с давних пор хотела научиться водить машину, и Аманда с удовольствием взялась ей помочь. Но однажды в процессе обучения Карла опускает голову на руль и решает рассказать Аманде кое-что. Правда, ее беспокоит, что, узнав эту историю, Аманда перестанет с ней знаться и не позволит Давиду играть с Ниной. Аманда же заверяет ее, что этого не произойдет.

Дальше Карла рассказывает длинную историю, но мы переживаем ее через диалог Аманды и Давида, в котором Аманда, по сути, становится Карлой. Все это случилось шесть лет назад. Муж Карлы, Омар, разводил скаковых лошадей, что должно было принести им много денег. Тут Аманда прерывает ее, упоминая, что однажды видела Омара, проезжавшего мимо нее на пикапе, она поздоровалась с ним, но он не ответил. Карла не удивилась: «Теперь Омар стал таким». Он больше не улыбается.

Однажды Омара не было дома и Карла сидела одна с их трехлетним сыном Давидом, когда заметила, что жеребец пропал. Она схватила ребенка и помчалась искать животное, и через некоторое время обнаружила его в ближайшем лесу пьющим из ручья. Она спустила Давида с рук и стала аккуратно подбираться к жеребцу, пока тот не перестал дичиться и ей наконец не удалось схватить поводья. У Карлы отлегло от сердца, но, испытав почти что счастье от поимки лошади, она вдруг обнаружила, что Давид присел на корточки прямо в ручей и, успев обмакнуть руки в воду, теперь облизывал пальцы. Рядом с ним лежала мертвая птица. Чувствуя себя виноватой за побег коня и боясь предположить последствия того, что оставила Давида без присмотра, она не сказала Омару, что произошло. Но на следующее утро он обнаружил жеребца лежащим на боку, с опухшими глазами, умирающим. Карла сразу сообразила, что Давид пил ту же воду, что и лошадь, и помчалась к его кроватке. Она схватила ребенка, легла с ним на постель, прижала к себе и стала молиться как безумная. Малыш плакал.