311. Повесть

Пятясь, Игорь запнулся о бугорок на неровном земляном полу и едва не повалился навзничь. Кое-как удержавшись на ногах, развернулся, ухватил ручку дверки. Резкое движение спровоцировало разозлённого пса. Расплывчатое грязное пятно пружиной выстрелило в воздух.

Ничтожных мгновений животному хватило, чтоб тяпнуть Игорька до крови за голую голень. Собака, правда, не успела как следует вцепиться. Каким-то чудом Игорь выскользнул наружу, захлопнул дверь, прижался к ней спиной. Ржаво щёлкнул язычок замка.

Пёс внутри ревел, бился в дверку, царапал когтями.

Игорька пронзил сырой холод. Сверху вместо чистого июльского неба навалились комья серой ваты. Жирно падали крупные снежные хлопья вперемешку с ледяными каплями дождя.

Дверка исчезла.

Исчезли школа, летняя практика, терпкий запах изумрудной листвы, кисельный от жары воздух.

Исчезло всё, что минуту назад казалось незыблемым, вечным… Лето, дорогой мой, всегда кажется ребенку вечным…

Игорь стоял у воняющих помоями баков. Стоял в зимней куртке, сапогах, шапке. С пустым пластмассовым ведром в руке. К днищу прилепился рыхлый газетный лист.

Рядом слонялась стая продрогших собак. Они не лаяли. И Дружка среди них не было.

Игорёк хлопал глазами, вертел головой. Потом развернулся и пошёл к дому. Он знал, что будет дальше. Знал наперёд почти всё, что должно было случиться, до самого июля месяца.

Почти всё. Дома Игорь почувствовал жжение в голени. Там кровоточил укус. Родителям мальчик так и не сказал, что его укусила собака. К Новому году он умер от бешенства. Врачи не успели спасти.

Илья тяжело икнул.

– Как же ты тогда всё это узнал?

– Он сам и рассказал, пока умирал. Бешенство у людей протекает не совсем так, как неучи вроде тебя привыкли думать. С заражённым вполне можно беседовать, часто он даже в абсолютно здравом уме. Лишь постепенно теряет связь с реальностью.

– Но ведь это и мог быть бред, потеря связи с реальностью.

– Мог. Но не был. Водочки?

Илье казалось, что он вот-вот свалится без сил, но нарождающийся внутри пропойца настаивал на продолжении банкета. Хлебать жгучую дрянь, пока не растворятся последние остатки сознания и людского облика.

– Наливай! Так почему ты уверен, что?..

– А потому, что мальчонка рассказал про будущее в таких подробностях, какие угадать или увидеть в бреду невозможно. Вплоть до того, что мама одного из его школьных товарищей отравится насмерть угарным газом, когда приляжет вздремнуть днём. А парнишка из соседнего двора в пожаре опалит руки по локоть. Да и ещё много чего. В точности так всё и произошло. Может обычный человек такие вещи настолько точно наперёд угадать? Нет, не может.

– Хм… А что Дружок?

– А что Дружок. То ж обычная дворняга была. Околел небось в канаве под гнилым забором. Или прибили его. Или отравили.

– А дверка?

– А что дверка. Ничего ей не сделается. Так там и есть, на задний двор школы смотрит. Ветшает. Как и тот таксофон…

– Что за таксофон?

– На углу у хлебного.

Таксофон на углу у хлебного

Домашних телефонов у нас тут до сих пор почти ни у кого нету. Кому удавалось урвать в советское время, те иногда на две квартиры делали, с блокиратором. То есть аппаратов два, а линия одна. Если один сосед разговаривает, другой не может. Ну, ты знаешь… Но большинству даже такого не перепало.

Мне вот повезло – милиционерам по службе вне очереди выделяли. А многие из местных до сих пор пользуются таксофоном на углу возле хлебного магазина, на противоположном торце той пятиэтажки. Старый аппарат такой. Блестящий, со скруглёнными углами. Под капюшоном. С диском. Диск ещё смешные звуки такие издаёт, когда его крутишь. Не то смешные, не то грозные. Корпус литой – хрен сломаешь, хрен разобьёшь, хрен раскурочишь. Он тебе хоть в ядерной войне выстоит и будет работать как швейцарские часы – при любой температуре и в любую погоду.

А вот с трубкой не так надёжно. Ею, конечно, можно одним ударом полбашки снести, да и провод в железный шланг запаян. Но хулиганье как-то всё ж ухитряется регулярно эту трубку отрывать – приходится новую ставить.

Поговоришь, на рычаг её повесишь, а она такая – ЩЁЛК-КЛАЦ!

Раньше таксофон платный был. Копеечку в верхнюю выемку кидь – и трепись сколько влезет. Другое дело, конечно, что за тобой быстро скопится очередь длиннющая. Потому люди-то особо и не наглели: вопросы по-быстрому решил – адьёс.

Потом у нас все таксофоны бесплатными сделали. Новые российские монетки в выемку не лезут. Вот так.

Был у нас тут случай с Жориком. Четырнадцать лет. Дедушку с бабушкой сильно любил, часто в гости к ним наведывался. По выходным – непременно, а когда и чаще.

У стариков телефон домашний был, деду в своё время по должности выделили. А вот родители Жориковы себе так и не выбили. Вот паренёк, чтоб до бабки с дедом дозвониться да предупредить, во сколько назавтра придёт, до таксофона бегал. Оно ведь как: не предупредишь – могут и на рынок пойти, например, а то и на дачу на весь день…