451 градус по Фаренгейту

"I've heard that, too.	- Да, я тоже слышала.
I've never known any dead man killed in a war.	Не знаю ни одного человека, погибшего на войне.
Killed jumping off buildings, yes, like Gloria's husband last week, but from wars?	Погибают как-нибудь иначе. Например, бросаются с высоких зданий. Это бывает. Как муж Глории на прошлой неделе. Это да. Но на войне?
No."	Нет.
"Not from wars," said Mrs. Phelps.	- На войне - нет, - согласилась миссис Фелпс.
"Anyway, Pete and I always said, no tears, nothing like that.	- Во всяком случае, мы с Питом всегда говорили: никаких слез и прочих сентиментов.
It's our third marriage each and we're independent.	Это мой третий брак, у Пита тоже третий, и мы оба совершенно независимы.
Be independent, we always said.	Надо быть независимым - так мы всегда считали.
He said, if I get killed off, you just go right ahead and don't cry, but get married again, and don't think of me."	Пит сказал, если его убьют, чтобы я не плакала, а скорей бы выходила замуж - и дело с концом.
"That reminds me," said Mildred. "Did you see that Clara Dove five-minute romance last night in your wall?	- Кстати!- воскликнула Милдред.- Вы видели вчера на стенах пятиминутный роман КларыДоув?
Well, it was all about this woman who--" Montag said nothing but stood looking at the women's faces as he had once looked at the faces of saints in a strange church he had entered when he was a child.	Это про то, как она... Монтэг молча разглядывал лица женщин, так когда-то он разглядывал изображения святых в какой-то церквушке чужого вероисповедания, в которую случайно забрел ребенком.
The faces of those enamelled creatures meant nothing to him, though he talked to them and stood in that church for a long time, trying to be of that religion, trying to know what that religion was, trying to get enough of the raw incense and special dust of the place into his lungs and thus into his blood to feel touched and concerned by the meaning of the colourful men and women with the porcelain eyes and the blood-ruby lips.	Эмалевые лики этих странных существ остались чужды и непонятны ему, хоть он и пробовал обращаться к ним в молитве и долго простоял в церкви, стараясь проникнуться чужой верой, поглубже вдохнуть в себя запах ладана и какой-то особой, присущей только этому месту пыли. Ему думалось: если эти запахи наполнят его легкие, проникнут в его кровь, тогда, быть может, его тронут, станут понятнее эти раскрашенные фигурки с фарфоровыми глазами и яркими, как рубин, губами.
But there was nothing, nothing; it was a stroll through another store, and his currency strange and unusable there, and his passion cold, even when he touched the wood and plaster and clay.	Но ничего не получилось, ничего! Все равно как если бы он зашел в лавку, где в обращении была другая валюта, так что он ничего не мог купить на свои деньги. Он остался холоден, Даже когда потрогал святых - просто дерево, глина.