451 градус по Фаренгейту

"School is shortened, discipline relaxed, philosophies, histories, languages dropped, English and spelling gradually neglected, finally almost completely ignored.	- Срок обучения в школах сокращается, дисциплина падает, философия, история, языки упразднены. Английскому языку и орфографии уделяется все меньше и меньше времени, и наконец эти предметы заброшены совсем.
Life is immediate, the job counts, pleasure lies all about after work.	Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь!
Why learn anything save pressing buttons, pulling switches, fitting nuts and bolts?"	Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме умения нажимать кнопки, включать рубильники, завинчивать гайки, пригонять болты?
"Let me fix your pillow," said Mildred.	- Дай я поправлю подушку,- сказала Милдред.
"No! " whispered Montag,	- Не надо,- тихо ответил Монтэг.
"The zipper displaces the button and a man lacks just that much time to think while dressing at. dawn, a philosophical hour, and thus a melancholy hour."	- Застежка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминуты, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час.
Mildred said, "Here."	- Ну же,- повторила Милдред.
"Get away," said Montag.	- Уйди,- ответил Монтэг.
"Life becomes one big pratfall, Montag; everything bang; boff, and wow!"	- Жизнь превращается в сплошную карусель, Монтэг. Все визжит, кричит, грохочет! Бац, бах, трах!
"Wow," said Mildred, yanking at the pillow.	- Трах!- воскликнула Милдред, дергая подушку.
"For God's sake, let me be!" cried Montag passionately.	- Да оставь же меня наконец в покое!- в отчаянии воскликнул Монтэг.
Beatty opened his eyes wide.	Битти удивленно поднял брови.
Mildred's hand had frozen behind the pillow.	Рука Милдред застыла за подушкой.
Her fingers were tracing the book's outline and as the shape became familiar her face looked surprised and then stunned.	Пальцы ее ощупывали переплет книги, и по мере того, как она начала понимать, что это такое, лицо ее стало менять выражение - сперва любопытство, потом изумление...
Her mouth opened to ask a question . . .	Губы ее раскрылись... Сейчас спросит...
"Empty the theatres save for clowns and furnish the rooms with glass walls and pretty colours running up and down the walls like confetti or blood or sherry or sauterne.	- Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте стеклянные стены, и пусть на них взлетают цветные фейерверки, пусть переливаются краски, как рой конфетти, или как кровь, или херес, или сотерн.
You like baseball, don't you, Montag?"	Вы, конечно, любите бейсбол, Монтэг?
"Baseball's a fine game."	- Бейсбол - хорошая игра.
Now Beatty was almost invisible, a voice somewhere behind a screen of smoke	Теперь голос Битти звучал откуда-то издалека, из-за густой завесы дыма.
"What's this?" asked Mildred, almost with delight.	- Что это? - почти с восторгом воскликнула Милдред.