451 градус по Фаренгейту

I'm one of the innocents who could have spoken up and out when no one would listen to the 'guilty,' but I did not speak and thus became guilty myself.	Я был одним из невиновных, одним из тех," кто мог бы поднять голос, когда никто уже не хотел слушать "виновных". Но я молчал и, таким образом, сам стал соучастником.
And when finally they set the structure to burn the books, using the, firemen, I grunted a few times and subsided, for there were no others grunting or yelling with me, by then.	И когда наконец придумали жечь книги, используя для этого пожарных, я пороптал немного и смирился, потому что никто меня не поддержал.
Now, it's too late."	А сейчас уже поздно.
Faber closed the Bible.	Фабер закрыл библию.
"Well--suppose you tell me why you came here?"	- Теперь скажите мне, зачем вы пришли?
"Nobody listens any more.	- Мне нужно поговорить, а слушать меня некому.
I can't talk to the walls because they're yelling at me.	Я не могу говорить со стенами, они кричат на меня.
I can't talk to my wife; she listens to the walls.	Я не могу говорить с женой, она слушает только стены.
I just want someone to hear what I have to say.	Я хочу, чтобы кто-нибудь выслушал меня.
And maybe if I talk long enough, it'll make sense.	И если я буду говорить долго, то, может быть, и договорюсь до чего-нибудь разумного.
And I want you to teach me to understand what I read."	А еще я хочу, чтобы вы научили меня понимать то, что я читаю.
Faber examined Montag's thin, blue-jowled face.	Фабер пристально посмотрел на худое, с синевой на бритых щеках, лицо Монтэга.
"How did you get shaken up?	- Что вас так всколыхнуло?
What knocked the torch out of your hands?"	Что выбило факел пожарника из ваших рук?
"I don't know.	- Не знаю.
We have everything we need to be happy, but we aren't happy.	У нас есть все, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны.
Something's missing.	Чего-то нет.
I looked around.	Я искал повсюду.
The only thing I positively knew was gone was the books I'd burned in ten or twelve years.	Единственное, о чем я знаю, что раньше оно было, а теперь его нет,- это книги, которые я сам сжигал вот уже десять или двенадцать лет.
So I thought books might help."	И я подумал: может быть, книги мне и помогут.
"You're a hopeless romantic," said Faber. "It would be funny if it were not serious.	- Вы - безнадежный романтик,- сказал Фабер.-Это было бы смешно, если бы не было так серьезно.
It's not books you need, it's some of the things that once were in books. The same things could be in the 'parlour families' today.	Вам не книги нужны, а то, что когда-то было в них, что могло бы и теперь быть в программах наших гостиных.