99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует

внимание: готовить будет именно мужчина. Где, спрашивается, равенство? Именно

западные ценности со временем превратят нас в жалкий придаток к кухне и юбке. И

вовсе не случайно американские авторши делают вывод, что мужчин нужно всячески

ограничивать, что они вообще не должны существовать. . .

 'Сумма человеческого счастья была бы выше, если бы этот мужчина никогда бы не

жил. . .'

 

 Мы будем оставаться мужчинами только тогда, когда идём вперёд, когда

разрушаем и строим свои 'башенки'. Ибо в конечном счёте, дело не в женщинах.

Дело в нас самих. Это мы сами решаем проблему чисто по-женски - то есть

упрощённо-внешними, а не внутренними средствами. Я вовсе не призываю мужиков всё

радикально менять. Бросать нынешнюю работу, начинать читать умные книжки,

заниматься каким-то там творчеством. . . Внешние, революционные изменения,

геройские поступки, да и всякие там реформы - это чисто бабский, экстенсивный

путь. Регулярное посещение храма, всякие там молитвы да вкушение святой воды -

другая крайность того же самого бабства. Упаси нас Бог пойти по этому пути!

 Я всего лишь призываю, не меняя ничего, стать внутренне смелыми и сильными, и

_о_с_о_з_н_а_т_ь_, как всё должно быть на самом деле. Не обманывать и не утешать

по-бабски себя. Осознать, и всё. Поднапрячь самое лучшее, что у нас есть -

мозги. Что, трудно?!! Не просто жить себе-поживать, да добра наживать, но

никогда не исключать сознания высших реальностей из своей жизни. Не

успокаиваться и не оправдывать себя. Ибо как внешнее реформаторство, так и

убаюкивающее обрядоверие - в конечном счёте есть самооправдание. Нужно научиться

быть сильными прежде всего в познании самих себя. В умении не перекладывать свою

вину на других.

 

 Под углом всех рассуждений, идущих выше, можно очень интересно

интерпретировать действия Адама и Евы. Для Евы занятия Адама были какой-то

непонятной абстракцией. Ева существует до грехопадения в состоянии какой-то

неопределённости: Адам что-то делает, не очень понятно, что. Ева как-то ему

помогает - ну, допустим, вдохновляет его. Ей остаётся просто верить, что Адам

делает нечто правильное. 'Кот, я же не знаю, будут ли твои идеи живы через 200

лет. Я могу только в это верить. Всё равно существует некоторая

неопределённость. . .

 'И тут к Еве подползает змей и говорит: давай, подруга, пожри запретный плод,

и ты сразу узнаешь всё. У тебя сразу возникнет определённость, ты сразу во всём

разберёшься. 'Будете яко бози ведяще доброе и лукавое'. У тебя на душе будет

спокойно, тебе самой будет комфортно - ты же всё будешь знать.

 Ева и Адам едят этот 'плод стремления к полному комфорту и полному знанию'. И

всё, абзац - мир, в котором стали думать о личном комфорте, он распадается.

Вместо единого целого бытие превращается в набор кубиков: человек сам по себе,

творение само по себе, Творец - тоже сам по себе. И сами по себе Адам и Ева.

Каждый сам за себя, 'lupus est'. В этом дизассемблированном мире становится

невозможным поддерживание мужской идейной и идеальной 'платформы'. Творчество в

наивысшем смысле становится тоже невозможно. Тут либо одно, либо другое: или

высота полёта, или погружение в потребительский 'мейнстрим'. 'Не можете Богу

работати и мамоне'.

 Когда Ева поедала плод, то менее всего думала о плане Божьего

миростроительства. Как женщина, она просто хотела определённости. И в некотором

смысле это было начало конца. Но ещё не сам конец. От нас всех тоже кое-что

зависит. . .

 Эта история с Евой - пример того, что женская деятельность лишь внешне

выглядит как безрисковая: ну что такого - съела какой-то там плод? Она же хотела

как лучше. Ева просто жаждала всё узнать. Девочка хотела, чтобы всем было

хорошо. И Адаму дала: и он пусть поест, тоже будет всё знать, а то он мучается

там бедный, что-то творит. . .'(С)

 

 Жуть что творится. Женщина не понимает, зачем это мужчина постоянно разрушает

свои башни. Мужчина не понимает, как это - трястись над своим очередным

сооружением: ведь всегда можно построить новое. 'Но я, вообще-то, не о кобылах -

я о девушках' (с), Тяпа-Ляпа). Мы ведь начали с вопроса: а было ли счастье до

грехопадения? Щас выясним это по-быстрому.

 Женское понимание счастья - это непрерывное наслаждение персональным

неразрушаемым комфортом и новокупленными вещами, это покой и полная

определённость. Было это у Евы до грехопадения? Нет. Ева вкушает запретный плод

в силу перманентной женской любви к наслаждению. 'Вот я сейчас съем этот плод, и

всё будет ещё лучше, чем сейчас'. Старуха и разбитое корыто.

 У Евы была некоторая дискомфортная неопределённость. Ева была помощницей

Адама, она постоянно ощущала свою вторичность. Адам чем-то там занимался - и,

видимо, чем-то довольно серьёзным, а Ева что? Чем именно околачивала она груши в

Эдеме? И какие обуревали её соблазны?

 Мужское счастье, как постоянный поиск, как творческий полёт: было это у

Адама? Да выше крыши.

 Ну и кто у нас победил? Кто в результате грехопадения утратил, а кто -

приобрёл?

 

 Жуть что творится. 'Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в

болезни будешь рожать детей'. Деторождение было наказанием, мучительным