А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Д. X. О замечаниях А. В. Горского на богословские сочинения Хомякова // Хомяков А. С . Сочинения богословские. 5-е изд. М., 1907. С. 435–459.

Д. Х. Клир и Государственная дума // Мирный труд. 1908. № 6. С. 45–62.

Каплин А. Д. А. С. Хомяков и С. М. Соловьев: два подхода к русской истории // Московский журнал. История государства Российского. 1996. № 1.

Керимов В. Возвращение Хомякова // Правда. 1989. 8 апреля.

Киреевский И. В. Полн. собр. соч.: В 2 т. М., 1911.

Лосев А. Ф. Термин «магия» в понимании П. А. Флоренского // Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М., 1990. С. 278–280.

Острецов В.

Самодержавие и народ // Слово. 1994. № 1–6.

Павлов Н. М. Письмо Победоносцеву К. П. от 10 октября 1904 г. // Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского. Ф. ХIII. Архив Синода. Ед. хр. 4624.

Павлов Н. М. Победоносцеву. Письмо от 2 янв. 1904 г. // Там же. Ед. хр. 4692.

Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. СПб., 1992.

Хомяков А. С. О старом и новом. Статьи и очерки. М., 1988.

Хомяков Д. А. Православие. Самодержавие. Народность. Монреаль, 1983.

Хомяков Д. А. Собор, соборность, приход и пастырь // Религиозно-философская библиотека. М., 1917.

Хомяков Димитрий Победоносцеву Константину Петровичу. Письмо 10 декабря 1903 г. // Институт рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского. Ф. XIII. Архив Синода. Ед. хр. 4284.

Хомяков Д. По поводу исторических ошибок, открытых г. Соловьевым в богословских сочинениях Хомякова // Православное обозрение. 1888. № 3. С. 61–615.

Хомяковский сборник. Томск, 1998. T. 1.

Чудом спасенные // Новая Россия. 1919. 8 окт.

Gratieux A. Le Mouvement Slavophile à la veille de la Révolution. Dmitri A. Khomiakov. Paris: Les Editions du Cerf, (LigugO, impr. de Aubin), 1953.

А. П. Козырев

А. С. Хомяков и кн. С. Н. Трубецкой: возможные перекрестья

Знакомство братьев Трубецких с наследием ранних славянофилов произошло отнюдь не в ранние гимназические годы. По воспоминаниям младшего брата Сергея Трубецкого, Евгения, в шестом классе гимназии 14–15-летние мальчики активно читают собрание сочинений Белинского, полученное в подарок от маменьки. Славянофильское воспитание сыновья князя Николая Трубецкого, фанатичного меломана и человека либеральных убеждений, получают, скорее, благодаря общему строю дворянской жизни в ахтырской усадьбе, глубокому и непоказному религиозному чувству матери, но не от соответствующего славянофильским убеждениям круга чтения. Позитивистский культ естественных наук, тома Спенсера, Бокля и других авторов соответствующего направления вырабатывали в молодых людях критический ум и скептицизм по отношению к вере. Евгений Трубецкой вспомнит в марте 1917 года: «Мы демонстративно ели колбасу на Страстной неделе на бульваре, ходили по церквам шаловливой толпой, чтобы смущать старушек, и, постояв пять минут, шумно выходили, детски радуясь, когда за нами раздавался негодующий старушачий возглас: – “Башибузуки проклятые!”»[443]. Но вскоре юношеский скептицизм прошел, а вот критическое мышление и доверие к человеческому разуму и философскому познанию, столь созвучное основным интенциям хомяковской мысли, остались.

Знакомство с творчеством Хомякова произошло в старшем, восьмом классе гимназии, параллельно с чтением «Братьев Карамазовых» Достоевского и «Критики отвлеченных начал» Вл. Соловьева. Это был 1878–1879 год. Примечательна фраза в «Воспоминаниях» князя Евгения: «Мой брат наткнулся на богословские произведения Хомякова, которые тотчас были нами обоими прочтены с жадностью». Хомяковские богословские работы, изданные посмертно Ю. Ф. Самариным, отнюдь не входили в круг обязательного чтения образованной дворянской молодежи. Именно благодаря Хомякову поворот к религии будущих братьев-философов, по признанию Евгения Трубецкого, «не остановился на промежуточной ступени неопределенного и расплывчатого теизма, а сразу вылился в определенную и ясную форму возвращения к „вере отцов“». Учение о Церкви как о теле Христовом и необходимость живого опыта богопознания, жизненного общения с Богом через Церковь для постижения истины, было как раз той «благой вестью» для молодых философов, которая вывела их из пут ограниченного рационализма.