А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Революционная и апокалиптическая поэма «Двенадцать» повествует о конце мира, которому принадлежал поэт. Казалось бы, это во многом и конец славянофильских мечтаний об особом пути России. Но обещанное в Откровении второе пришествие Спасителя прозвучало и здесь. Незримый для новых «апостолов», вновь и вновь распинаемый, Он ведет грешную Святую Русь, с ее дикой чернью, по неведомой еще дороге. А если это Он ведет, то

выведет ко спасению. Древняя ли это сказка или новая, но Блок, умирая, лелеял ее в душе.

Весь XX век история вновь и вновь ставила перед нашими соотечественниками вопросы, заостренные в полемике славянофилов и западников в середине XIX века. Вряд ли кто из философов или художников начала XX века может быть наречен полноправным наследником «дедов». Но значимость этого наследства ощущали очень многие. Оно отзывалось в монологах и диалогах «внуков», составляя сложную совокупность неославянофильского Символа веры, подчас модернистически ослабленного, подчас болезненно заостренного.

Иногда казалось, что наследие «расхищено, предано, продано». Но все возвращается на круги своя. «Время славянофильствует», – хотелось бы повторить за публицистом начала XX века.

А. В. Ломоносов

В. В. Розанов об А. С. Хомякове

Имя А. С. Хомякова было для В. В. Розанова, выдающегося русского философа-публициста, знаковым и символичным. Оно воплощало для Розанова основные черты идейного наследия славянофильства. Вновь и вновь обращаясь к духовному авторитету Хомякова, Розанов утверждал: «<…> навсегда он был и останется самою высокою вершиною, до которой достигла так называемая “славянофильская мысль”»[545]. Никто из славянофилов не был удостоен со стороны Розанова таким количеством статей, как А. С. Хомяков[546]. Нам известно 7 статей, которые Розанов посвятил непосредственно Хомякову и его творчеству.

Хомяков и славянофилы, по верному замечанию Розанова, «положили остов “русского мировоззрения”, которое не опрокинуто до сих пор»[547]

, «<…> “общий очерк дела” ими поставлен верно; идеал, к которому они зовут, – есть действительный идеал»[548]. Этот тезис проходит красной нитью во всех работах Розанова о Хомякове и славянофильстве.

Первые свидетельства о знакомстве В. В. Розанова с творчеством А. С. Хомякова относятся еще ко времени обучения Розанова в Московском университете на рубеже 1870–1880-х годов. По его воспоминаниям, в это время, на 3-м курсе историко-филологического отделения, студент Розанов запоем читал сочинения славянофилов, особенно Хомякова и И. В. Киреевского. В те же годы Розанов даже стал обладателем стипендии, носившей имя А. С. Хомякова.

Петербургский период жизни Розанова начинался с творческого горения воплотить в жизнь идеи славянофилов. Но встреча с конкретными людьми, заявлявшими о собственной принадлежности к славянофильской партии, внесла существенные коррективы в идейные устремления русского литератора. В 1890-х годах внимание Розанова к работам Хомякова настойчиво пытался привлечь его друг Иван Федорович Романов (псевдоним – Рцы). Он чуть не в каждом письме рекомендовал Розанову черпать вдохновение в богословских статьях Хомякова. Но Розанов все не поддавался на уговоры своего коллеги по службе в Государственном Контроле и оставался холоден к его увлечению. Атмосфера ханжества и лицемерия, имевшая место в кружке консерваторов-псевдославянофилов Тертия Филиппова, к которому принадлежали и Розанов с Романовым, не лучшим образом сказалась на личном восприятии славянофильских уроков со стороны Розанова. В среде славянофильствующих чиновников Розанов практически ежедневно наблюдал отступление от сакральных основ православной веры. Например, он отмечал, что «они же (будто бы) архиправославные, и напр<имер> карточки и бюсты Хомякова – у них на столах и в углу вместо образов»[549], а в то же время сослуживцы «прямо видели» его «страдания и из-за нужды литературную гибель – последней даже радовалась эта цыганская сволочь»[550] (речь шла об А. В. Васильеве и однофамильце истинных славянофилов Н. П. Аксакове).