Адвокат с Эльтона

— Погоди, а когда это я был неблагодарной скотиной, Аннабель? Когда изучил законодательство и запретил в себя тыкать иглами, литрами откачивать кровь до потери сознания, брать биопсию костного мозга и всевозможные образцы ДНК на анализы? Когда перестал «окупаться»? — едко спросил, при этом держа спину идеально ровно и оскаливаясь в кривой улыбке подругам матери, что беззастенчиво меня разглядывали. Хотя какие они подруги? Искупаться в речке с плотоядными акитту с Тикса безопаснее, чем плавать в бассейне с местными пираньями.

— Ой, ну скажешь тоже, — фыркнула собеседница, поправляя гигантские полы белоснежной шляпки с павлиньими перьями — последний писк моды. — Будто тебе сложно было сдать биоматериал. Между прочим, на благо всей расы! И сколько раз я просила называть меня на людях «мама»? Мог бы выучить. Сними уже футболку. Выглядишь глупо. Вон, все пришедшие мужчины топлесс. Давай-давай, пошевеливайся.

— Ах, ну да, тебе же надо подчеркнуть свой статус единственной женщины, родившей чистокровного эльтонийца, — процедил сквозь зубы, стягивая футболку.

Я терпеть не мог все эти показушные мероприятия, на которых Аннабель выставляла меня словно диковинную зверушку. Гениальный мозг матушки ещё и придумал брать входную плату на такие вот вечеринки. Конечно, формально это была плата за еду, напитки и оздоровительные процедуры, но на деле-то все понимали, что это деньги за возможность посмотреть на «уникальный экземпляр нации».

— Ух ты, Аннабель, какой красавчик-то у тебя получился, — восхищённо прицыкнула языком Ганзилава.

Женщина в кричаще алом купальнике с вырезом до пупка беспардонно потрогала мои бицепсы, словно я дорогой дизайнерский диван в замшевой обивке или эксклюзивный флаер. Я резко отстранился. Терпеть не могу, когда меня трогают! Попытался выразить всё своё презрение, но в ответ меня лишь нагло облизали похотливым взглядом.

— А у тебя всё-таки получилось выяснить, кто его отец по расе? Интересно же, как так вышло, — словно меня тут нет, обратилась Ганзилава к моей матери.

— Нет, но доки говорят, это мутационный сбой, — протянула Аннабель, картинно поправляя поля шляпки. — Ну хоть так, а то мальчик… сама понимаешь. Я тогда и не думала, что стану такой знаменитой.

Гостья активно закивала, не забывая нарочито сочувственно вздыхать.

— Да уж, представляю, как ты намучилась, пока ходила беременной! Пол ведь наверняка определили раньше расы? Наверное, думала, бедняжка, что у тебя бракованные гены… Цварг в утробе растёт. Почему же на аборт не решилась? Испугалась? — «заботливо» поинтересовалась гостья.

Щёки, уши, шея и даже грудь Аннабель покраснели. Намёк на «грязную кровь», всего лишь намёк… но какой оскорбительный.

— Просто я очень сильно люблю своего сына. Сразу, как узнала, поняла, что ни за что не откажусь от Эрика!

Еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Почему же ты не добавила «не отказалась бы менее чем за тридцать тысяч кредитов», окажись я цваргом?

— И поэтому после сына ты больше не решилась заводить детей? — с отчётливой насмешкой произнесла Ганзилава.

У самой эльтонийки имелось три дочери, и все как на подбор эталон расы — фигуристые, с чистой золотистой кожей, миндалевидным разрезом глаз, длинными хвостами и гривой волос насыщенного малинового оттенка. Такие в будущем могли бы претендовать на руководящие посты в госкорпорациях и даже на места в Аппарате Управления Планетой.

— Если ты подошла, чтобы оскорбить меня, то советую несколько раз подумать, — зашипела Аннабель в ответ и добавила с угрозой: — Мнение матери единственного эльтонийца многого стоит. Ко мне даже госпожа президент прислушается, если я попрошу!

Гостья тут же подняла ладони вверх и фальшиво-фамильярно воскликнула:

— Ой, Белка, ну какие оскорбления? Не выдумывай. Разумеется, я подошла поздравить Эрика с двадцатилетием! Как ты смотришь на то, чтобы в следующем году познакомить его с моими дочерями?

— Я внесу их в список. — Аннабель важно кивнула, а гостья, услышав то, ради чего подошла, тут же пожелала хорошего вечера и отошла в сторону.

Я нахмурился.

— Какой ещё список?

Матушка, поправляя браслеты на руках, рассеянно ответила:

— Молодых эльтониек, которые готовы взять покровительство над тобой.

В голове зашумело. Вроде бы алкоголя не пил, но всё равно картинка подёрнулась зыбким туманом, а в уши кто-то старательно напихал ваты. Для меня не являлось секретом, что на Эльтоне голосовать, стать политиком, открыть собственный бизнес, купить или арендовать жилплощадь разрешалось лишь гражданкам… Но «покровительство»? Что за бред?!

Я шумно прочистил горло, чтобы не выдать голосом состояния, и максимально медленно проговорил:

— Через год я стану совершеннолетним по-эльтонски. Мне не нужны никакие покровительницы.