Адвокат с Эльтона

— Ага, а пирокластовый поток не хочешь? — фыркнула вторая. — Если такое случится, то зрителей эвакуируют, и ничего ты не увидишь.

— Ну да, ну да, — покачав головой, вздохнула первая. — Но всё равно должно обалденно круто выглядеть. — Она внезапно приподнялась на сиденье и обратилась ко мне: — Эй, а ты как считаешь?

Я пожал плечами, не поднимая затемнённого забрала. Ближние к трассам вулканы, как правило, спят. Октопотроиды тоже не дураки, и им неохота возвращать ставки за прерванный заезд. Маловероятный расклад событий. Вот южнее километров на пятьдесят, там да, там может всякое произойти…

— Эх, — снова продолжила разговорчивая барышня. — Интересно, кто сегодня будет в гонках участвовать… Ты, кстати, сам будешь участвовать?

Я отрицательно качнул головой, вновь не желая выдавать себя даже голосом. Костюм, который я надел, имел универсальную расцветку, да и его общий вид со множеством накладных карманов и встроенными щитками не давал со стопроцентной точностью угадать мой пол. Многие женщины-гонщики надевали на себя плюс-минус такие же безразмерные костюмы, а некоторые рептилоидки или ларчанки, к слову, зачастую имели мужеподобные фигуры. Если фанатки узнают, что перед ними парень, то отделаться будет уже очень сложно. Если поймут, что эльтониец — то практически невозможно. Многократно проверено на собственном опыте.

— М-м-м-м, так ты зритель… ница? Давай к нам, у нас места в секторе «Д», не хочешь?

Я повторно отрицательно покачал головой.

— Ой, слушай, ну отстань ты от гуманоида, — активизировалась подруга общительной эльтонийки. — Летит на М-14, и ладно.

К счастью, на этом от меня отстали. Правда, молоденькие эльтонийки шумно изумились, когда после приземления экспресс-шаттла на гравиплатформу я направился не к стойкам регистрации на ночной заезд и даже не в сектор зрителей, а к крошечной деревеньке, стоящей в паре километров от трасс, где проживал обслуживающий персонал.

Хлипкий сарай из панелей переработанной пентапластмассы и дешёвых металлов внешне напоминал хлев для скота, но Элиза искренне радовалась и такому жилищу. Внутри помещение было обустроено как трейлер: вытянутый пенал, с одной стороны подобие кухни, стол с парой колченогих стульев по центру, ну а с противоположной — место для хранения вещей и крошечная сантехническая комнатка. Спать предполагалось на вместительной горизонтальной полке, на эдаком «полуторном» этаже над туалетом, куда вели хаотично закреплённые на стене перекладины, гордо именуемые Лиз лестницей. Сидеть, а тем более стоять на полке было невозможно — слишком высоко к потолку располагалась — зато она была широкой, почти как полноценная двуспальная кровать.

Стоя ко мне спиной, Элиза напевала незамысловатые частушки болельщиков и при этом активно помешивала варево в кастрюле. Она притопывала правой ножкой в такт, от чего её платье забавно колыхалось. В помещении витали потрясающе аппетитные запахи. Я шумно вдохнул и повесил гермошлем на одинокий крюк у входа.

— Эрик! — Синевласка обернулась, а на дне глаз цвета прибрежного океана заискрилась неподдельная радость.

Одной искренней улыбкой Элиза умудрилась прогнать весь негатив, накопленный мною за день, фальшь и лицемерие, стереть все неприятные прикосновения и липкие взгляды подруг Аннабель, считающих меня не то мутантом, не то будущим эталонным жеребцом. В груди разлилось тепло. Будто ясное солнышко впервые за долгое время вышло из-за серых туч.

— Я думала, ты прилетишь только завтра, на гонки, — протянула синевласка, растерявшись.

— То есть ты не рада меня видеть? — засмеялся я, притянул девушку к себе и поцеловал в щёку, отчего Лиз залилась краской смущения. Несмотря на миттарскую кровь, румянец у неё был розовый, а не голубой, и он очень ей шёл.

— Ой, ну скажешь тоже! — взволнованно воскликнула Лиз и на шаг отступила, потупив взгляд.

С того момента, как узнала, что я и есть «тот самый эльтониец», она смущалась от любых моих прикосновений, будто я божество какое-то. При этом я видел, как однажды один противный жирный рептилоид во время гонок, на которых девушка отмывала стойки с громкоговорителями, потянул к ней мерзкие ручищи. Полумиттарка не впала в ступор и даже не зажалась, а зарядила коленом промеж ног мужику втрое её крупнее, что разъярило последнего ещё сильнее. Пока не нагрянули организаторы мероприятия, пришлось объяснять уроду максимально доступными средствами, что если дама говорит «нет», то это значит «нет».

— Я просто не знала, что ты будешь так рано, я ничего не успела… Ах, суп будешь? Тут макароны и овощи, ничего особенного… — зачастила Лиз.

— С удовольствием! — ответил я, пресекая неуместные оправдания.

Благодаря участию в гонках, я уже отложил небольшую сумму на счёту и всякий раз предлагал девушке оплатить хотя бы еду, но она решительно отказывалась, заявляя, что сама работает и это будет неправильным. О том, как тяжело ей давалась работа уборщицы на планете, где днём температура достигала сорока градусов по Цельсию, а по ночам опускалась ниже минус пятнадцати, она стойко молчала.