Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

«Жена моя остаётся в Москве одна, и я уезжаю одиноким. Она плачет, я ей не велю бросать театр. Одним словом, катавасия».

Ольга Леонардовна с нетерпением ждала его писем из Ялты. Они были желанны, они поднимали настроение, в них сквозили самые лучшие чувства. Она понимала, что любима, и старалась сберечь любовь, несмотря на долгие разлуки.

С трепетом читала она дорогие ей чеховские строки:

«Мне кажется, что если бы я полежал хоть половину ночи, уткнувшись носом в твоё плечо, то мне полегчало бы, и я перестал бы кукситься. Я не могу без тебя, как угодно. Милая собака Олька, отчего я не с тобой?»

Ольга Леонардовна переживала, что не может быть рядом, что сцена не позволит ей в любую минуту, когда станет невмоготу, сорваться и мчаться в Ялту. Она писала Антону Павловичу:

«Я ужасная свинья перед тобой. Какая я тебе жена? Раз я на сцене, я должна была остаться одинокой и не мучить никого».

А в другом письме задавала вопрос, от которого самой становилось не по себе:

«Тебе, верно, странно думать, что где-то далеко есть у тебя мифическая жена, правда? Как это смешно. Целую и обнимаю тебя много раз, мой мифический муж».

По-разному восприняли женитьбу Антона Павловича Чехова на Ольге Леонардовне. Осуждали? Нет, тут что-то другое. Пытались понять, почему он решился на такой шаг и почему решилась она.

У Чехова в то время, помимо различных увлечений, к которым он не относился слишком серьёзно, была одна большая любовь, любовь платоническая, любовь, которую он и сам не стремился перевести в другой ракурс. Это любовь к писательнице Лидии Алексеевне Авиловой. Авилова впоследствии написала удивительную книгу, посвящённую их отношениям. Книга была чисто мемуарного жанра, но написана по всем правилам художественной литературы, даже события описаны так, что постоянно ждёшь развязки того или иного эпизода и чаще всего ошибаешься в ожиданиях.

Лидия Алексеевна Авилова фактически сотворила себе из Чехова настоящего кумира ещё до знакомства с ним. Познакомилась же благодаря своей старшей сестре Надежде, которая пригласила её в тот вечер, когда был в гостях Чехов. И вот известие о женитьбе. Надежде Алексеевне выпала судьба познакомить сестру с Чеховым, выпала и нелёгкая доля сообщить о его женитьбе. Сказав о женитьбе, она тут же выразила своё мнение, быть может, для того, чтобы сгладить впечатление о малоприятном для сестры известии.

— Нет, это не брак, — говорила Надежда. — Это какая-то непонятная выходка. Что же ты думаешь, что Книппер им увлечена? С её стороны это расчёт. А разве он этого не понимает?

Расчёт? Так ли это? В какой-то степени, возможно, и расчёт. Ведь, выйдя замуж за престижного драматурга, произведения которого не сходили со сцены МХАТа, она поднималась на более высокую ступень в неофициальной иерархии театра. Это всё так. Но разве можно исключить чувства? Ведь осталось более 400 писем из переписки с Чеховым.

Многие не понимали, как же это можно так — Антон Павлович в основном в Крыму, в Ялте. Супруга же живёт в Москве, с блеском выступает на сцене, окружена, что вполне естественно, почитателями таланта.

Правда, руководители театра Константин Станиславский и Владимир Немирович-Данченко при первой же возможности давали ей отпуск, чтобы она могла поехать к супругу. Но такие возможности, увы, были большой редкостью, поскольку театральная жизнь, театральная деятельность не даёт актёрам передышки. На отпуск Ольга Леонардовна могла рассчитывать не более двух-трёх раз в год.

Ну а Чехову было сложно поехать в Москву не только потому, что он напряжённо работал над новыми произведениями. Главное то, что на частые поездки не хватало уже здоровья.

Оставалось бросить сцену? Но такое даже не рассматривалось, потому что подобные разговоры раз и навсегда прекратил сам Антон Павлович, во-первых, потому, что понимал — такая актриса, как его супруга, не сможет прожить без театра, а во-вторых, он знал, что при его болезни нельзя рассчитывать на долгие годы жизни. Разве ж можно вырывать супругу из того мира, в котором она живёт и без которого существовать не может?

А она рвалась к нему, и желанием увидеться были пронизаны все письма:

«Я на будущий сезон устрою себе дублёрок на каждую роль, чтобы можно было удирать к тебе».

«Только день пропустила, а кажется, что целую вечность не писала тебе, дорогой мой, милый, ласковый мой!»

8 января 1903 года Антон Павлович отвечал ей:

«Я твои письма, как это ни покажется тебе странным, не читаю, а глотаю. В каждой строчке, в каждой букве я чувствую свою актрисулю».

А 13 января успокаивал:

«Во вчерашнем письме ты писала, что ты подурнела. Не все ли равно! Если бы у тебя журавлиный нос вырос, то и тогда бы я тебя любил».

И продолжал в следующем письме 20 января: