Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

«Ты, родная, всё пишешь, что совесть тебя мучит, что ты живёшь не со мной в Ялте, а в Москве. Ну как же быть, голубчик? Ты рассуди как следует: если бы ты жила со мной в Ялте всю зиму, то жизнь твоя была бы испорчена и я чувствовал бы угрызения совести, что едва ли было бы лучше. Я ведь знал, что женюсь на актрисе, то есть когда женился, ясно сознавал, что зимами ты будешь жить в Москве. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным или обойдённым, — напротив, мне кажется, что всё идет хорошо, или так, как нужно, и потому, дусик, не смущай меня своими угрызениями. В марте опять заживём и опять не будем чувствовать теперешнего одиночества. Успокойся, родная моя, не волнуйся, а жди и уповай. Уповай, и больше ничего».

Она отвечала:

«Антонка, я тебя часто злила? Часто делала тебе неприятности? Прости, родной мой, золото моё, мне так стыдно каждый раз. Какая я гадкая, Антон».

Она упрекала себя в начале января 1803 года.

«Я не смею называться твоей женой. Мне стыдно глядеть в глаза твоей матери… Раз я вышла замуж, надо забыть личную жизнь и быть только твоей женой… Я очень легкомысленно поступила, по отношению к тебе, к такому человеку, как ты. Раз я на сцене, я должна была оставаться одинокой и не мучить никого».

Она писала в отчаянии 4 февраля 1903 года: «…Главное, мне надо видеть тебя. Я готова негодовать и громко кричать сейчас. Театр мне, что ли, к черту послать! Никак не выходит жизнь».

А уже 11 февраля говорила о желании всё переменить:

«…Надо жизнь изменить… Надо бы свить гнездо под Москвой, с мамашей и Машей…»

27 февраля снова говорила о необходимости быть вместе:

«Я больше не могу жить с сознанием, что ты где-то, далеко от меня, влачишь жизнь, тоскуешь, терпишь. Я этого не могу. А что надо делать, тоже не знаю. Но так — немыслимо. Ты это понимаешь?»

«Хочется иметь полунемчика»

Известна истина — семью скрепляют дети. Да и вообще ведь в основе любого замужества присутствует желание женщины иметь детей. Ольга Леонардовна, судя по её письмам, очень хотела детей. Да, конечно, нужно признать, что жизнь актрисы, а популярной актрисы в особенности, не слишком располагает к тому. Но ведь даже прославленные балерины, которым оторваться от сцены во много раз труднее, и то не останавливались ни перед чем, чтобы родить ребёнка. Взять хоть Матильду Кшесинскую! В самом зените своей славы она оторвалась от балетных постановок и родила сына. Но что же Ольга Леонардовна? Да, она хотела ребёнка и писала о том Антону Павловичу:

«А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика! Отчего я так много прочла в твоей фразе: „полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь?“»

Почему полунемчика? Вспомним, родители-то Ольги Леонардовны — выходцы из Германии.

А ведь Чехов прежде не раз говаривал, что не хотел бы, чтобы от творчества его отрывали дети, он хотел бы такую семью, в которой «не станет ползать ребенок и бить в медный таз ложкой…».

Но тут иное! Одно дело говорить абстрактно, другое — любить и быть любимым, иное, когда семья, когда рядом — пусть хоть иногда рядом — супруга.

В 1901 году случилось то, что вселило радостные надежды и в Ольгу Леонардовну, и в Антона Павловича. Супруга неожиданно объявила, что ждёт ребёнка. Возможно, она даже волновалась, зная отношение Чехова к этому вопросу, но он был очень рад известию. Да вот только радоваться пришлось недолго. Однажды Ольга Леонардовна почувствовала себя плохо. Больница, доктора, попытки что-то сделать, но, увы, беременность прервалась.

Переживали вместе. Переживали и теперь уже мечтали о маленьком «немчике». В 1902 году появилась новая надежда. И всё развивалось нормально. Значит, всё-таки здоровье не помеха. Значит, первая неудача не отразилась на возможности стать матерью.

Ольга Леонардовна продолжала работать, продолжала играть на сцене, оттягивая свой уход в отпуск. Ведь на этот раз отпуск должен быть не слишком коротким. В мечтах были — ребёнок, рядом любимый супруг, Крым, Ялта…

Очередная репетиция. Выход на сцену… Несколько шагов, чтобы начать диалог, и вдруг — словно разверзлась земля. Ничего не понимая, Ольга Леонардовна рухнула вниз. Это уже потом выяснилось, что рабочие сцены, готовя декорации к репетиции, забыли закрыть люк.

Сколько несчастий с этими люками, сколько несчастий из-за халатности!

В первый момент показалось, что особенно не пострадала. Но вскоре началось… Снова прерывание беременности. И теперь уже приговор врачей — детей иметь не может.

Получив сообщение, Антон Павлович переживал. Он писал письмо за письмом, желая поддержать, успокоить:

«Здравствуйте, милая, драгоценная, великолепная актриса! Здравствуйте, моя верная спутница на Ай-Петри и в Бахчисарай! Здравствуйте, моя радость!»

Иногда он касался её театральной жизни:

«Ваше дело работать исподволь, изо дня в день, втихомолочку, быть готовой к ошибкам, которые неизбежны, к неудачам, одним словом, гнуть свою актрисичью линию, а вызовы пусть считают другие. Писать или играть и сознавать в это время, что делаешь не то, что нужно — это так обыкновенно, а для начинающих — так полезно!»