Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

Удар! Второй удар на любовной почве. Если не сказать — третий. Ведь от Стрельского получила два удара — первый, когда узнала, что женат, а второй, когда стало ясно, что не законная жена помеха счастью, а множество других, временных и незаконных.

Сразила болезнь. Но актриса не может не работать, как и любой другой человек. А тут на руках двое детей.

Только сила воли помогала оставаться на сцене, превозмогая слабость, усталость, боль. Писареву написала спокойно и сдержанно, что может быть свободным и претензий к нему нет. Гордой была актриса!

А он тут как тут. Получил письмо. Одумался, примчался и чуть ли не на колени перед Полиной. Она не хотела прощать. Он умолял, говорил о любви и просил немедленно согласиться на венчание.

Вот такой получился толчок. Полина Стрепетова стала наконец не сожительницей, а законной супругой.

И всё-таки она так и не смогла простить. Как будто бы жили ладно. Внешне семья казалась счастливой, но какие страсти бурлили внутри этой, как впоследствии стали говорить, ячейки.

Она ушла от теперь уже законного супруга. Он долго не мог поверить в это, прилагал все силы, чтобы вернуть Полину. Но при этом уж как-то очень равнодушен был к детям. Ну ладно — первая дочь не его. А сын? А ведь Стрепетова не только не возражала против встреч с детьми, но даже напоминала, что сын очень тоскует.

Была у Полины Стрепетовой добрая подруга Софья Ивановна Смирнова-Сазонова (1852–1921). Почти ровесница, всего на два года моложе. К тому времени, когда начались жизненные перипетии у Полины, выпустившая уже пять больших и оригинальных романов, высоко оценённых и Фёдором Михайловичем Достоевским, и Михаилом Евграфовичем Салтыковым-Щедриным, и Николаем Семёновичем Лесковым.

Авторитетная подруга. И она пыталась воздействовать на ситуацию. Но Писарев вёл себя странно, и Софья Ивановна проницательно заметила, что, если человек не очень расположен к ребёнку от женщины, то и нет у него большой любви. Скорее оскорблённое самолюбие.

Софья Ивановна вспоминала: «В Москве Стрепетова вступила в переписку с мужем, который ответил ей только на первое письмо, а потом не отвечал. Предлагала ему видеться с сыном, но он не пожелал, сказавшись уехавшим из города, и просидел под домашним арестом. А сын рвался к нему, увидев знакомые дома на Тверской, думал, что его везут к отцу, а когда мать привезла его в меблированные комнаты, расплакался и не хотел идти. Мать спросила, не хочет ли он, чтобы она написала отцу и позвала его к ним.

Он обрадовался — „напиши!“ и перо ей принёс. Потом спрашивает: „Отчего отец не идет?“ — „Оттого что он нас знать не хочет“. После ответа как воды в рот набрал и об отце ни слова!»

На сцене «так можно только переживать»

Казалось бы, люди расстались. Что ещё нужно? Полина Стрепетова продолжала работу в театре как прежде, не жалея себя. И чего было больше в этом неутомимом труде, желания обеспечить себя и детей или всё-таки — призвания? Наверное, призвания! Потому что в дальнейшем не раз она демонстрировала презрение к презренному металлу…

Она часто повторяла, что живёт для сцены, только для сцены. Нет, о детях не забывала, на детей хватало её материнского тепла, а вот на противоположный пол уже не хватало.

Уже давно подмечено, что актрисам наиболее удаются роли, когда они на сцене проживают свою жизнь. Так играла Вера Фёдоровна Комиссаржевская, так играла Мария Гавриловна Савина, так играла и Стрепетова, игра которой восхищала знаменитых её современников, даже таких, кто был поклонником Марии Гавриловны Савиной. Той самой Савиной, с которой одно время она боролась за первенство в Мариинке и в которую был влюблён Иван Сергеевич Тургенев. Восхищаясь Савиной, Тургенев восторгался и Стрепетовой, правда, в данном случае только её артистическим талантом. «Выучиться так играть нельзя, — говорил знаменитый писатель. — Так можно только переживать, имея в сердце искру Божию». И это подтверждал Владимир Иванович Немирович-Данченко, заявляя, что необыкновенного мастерства, достигнутого ею, «…не достигали многие столпы российской сцены».

Но жизнь часто играла с Полиной Стрепетовой очень недобрые шутки. То личные неурядицы, то неудачи тех коллективов, в которых блистала она. Два года Стрепетова успешно играла в Театре А. А. Бренко. Этот частный театр, впоследствии получивший название Пушкинский театр, был создан в 1880 году в Москве талантливой русской актрисой, режиссёром, драматургом и антрепренёром Анной Алексеевной Бренко совместно с Осипом Левенсоном. Пушкинским его назвали, вероятно, потому, что он был открыт на бульваре неподалёку от памятника Пушкину, но официально он именовался Драматическим театром А. А. Бренко в доме Малкиеля.