Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

Не испытывала добрых чувств к французской лицедейке и Мария Гавриловна. Уж тут ни дать ни взять — точно лицедейка. Это ещё мягко сказано. И вот почему…

Забегая вперёд, нужно отметить, что интуиция не подвела талантливую русскую актрису. Виардо показала себя в дальнейшем далеко не с лучшей стороны. В последние годы жизни писателя она сумела каким-то образом принудить его к тому, что всё своё немалое состояние, все свои гонорары он завещал ей. Ну что ж, считается же, что Полина Виардо была самым близким ему человеком, что он любил её всю жизнь. Ну относительно любви есть сомнения — а как же тогда быть с Марией Гавриловной Савиной, которой он делал предложение; как быть и с некоторыми другими дамами, с которыми вполне бы мог сложиться семейный союз?

Но относительно Полины Виардо дело вовсе даже не в том, любил или не любил он её всю жизнь, — дело в том, что именно эта женщина подвигла его на то, чтобы он забрал из Спасского-Лутовинова свою родную дочь и привёз к ней в Париж. Обуяло Полину Виардо страстное желание стать воспитательницей и чуть ли не заменить мать. Обуяло, и всё-тут. А не было ли это дальним прицелом? Дочь Тургенева в России могла бы с большим успехом стать его наследницей. Российские законы далеко не столь уродливы и безобразны как западноевропейские — не будем уточнять страну: какую ни возьми — всё одно.

Итак, дочь Тургенева Пелагея была перевезена во Францию, где имя её зазвучало несколько иначе — Полинет. Вскоре Полинет стала умолять отца забрать её из семьи Виардо. Что произошло? Конечно, многие склонны винить девочку — ну как же можно бросить тень на знаменитую певицу? Конечно же, во всём повинна русская девочка, а не французская лицедейка.

А между тем девочка, в отличие от Виардо, что вполне естественно, и от отца, что естественно не вполне, оказалась нелицемерно верующей — искренней дочерью святой православной церкви. Мало того, она даже в какой-то мере приобщила к посещению богослужений отца, который писал в то время: «Я не только „не отнял Бога у неё“, но и сам с ней хожу в церковь».

К сожалению, замужество дочери оказалось крайне неудачным. Сумел не только влюбить в себя Полинет, но втереться в доверие к Тургеневу типичный западноевропейский альфонс, с типичным западноевропейским пристрастием к кутежам, пьянству и мошенничеству, без которого пьянство и кутежи невозможны, ведь такие развлечения стоят больших денег. Теперь ведь только малокультурные и малообразованные люди верят в то, что пьют только русские, а Европа — трезва как стёклышко. Не из Европы ль к нам привёз пьянство Пётр I? Из нее родимой, из нее, насквозь прогнившей. Огромное приданое, выделенное Тургеневым дочери при замужестве, было промотано моментально, ну а дальше начался семейный ад, из которого Полинет с дочерью Жанной и сыном Жоржем сбежала в Швейцарию и долго скрывалась у друзей отца, ибо опять же западноевропейские законы были не на её стороне, а на стороне пропойцы и кутилы — детей могли попросту отнять.

Почему Тургенев ничего не завещал дочери? Некоторые биографы полагают, что опасался её недвусмысленного положения. Узнав о наследстве, муженёк мог возобновить поиски и всё вырвать с кровью, опираясь на кровавые порядки Европы. И он предпочёл, на его взгляд, вариант самый надёжный. Ведь рядом дорогой, близкий человек, человек, как он полагал, честный и порядочный — Полина Виардо. Ей всё и завещал. Но там, где речь идёт о деньгах, порядочность на Западе заканчивалась гораздо раньше, чем в России. Когда Тургенев ушёл из жизни, лицедейка Виардо показала всё свое истинное нутро.

Дочь Тургенева со своими детьми — внуками величайшего писателя России — влачила нищенское существование. Обращение к Виардо за помощью — отец ведь говорил, что к этой замечательной женщине она всегда может обратиться — ничего не дало, а вызвало лишь насмешки невероятно разбогатевшей лицедейки.

Ни гроша — точнее, ни франка, ничего не дала Виардо. А сама не только получала огромные гонорары за Ивана Сергеевича, но не поленилась съездить в Россию и продать его любимое Спасское-Лутовиново. Верх кощунства. Впрочем, кощунственно это звучит в нашем русском понимании — за кордоном это вполне нормально.

А ведь Иван Сергеевич, по утверждению С. Г. Щепкина, когда понял, что дни сочтены, рассуждал иначе: «Он перед смертью намеревался продать Спасское, капитал передать в руки Виардо, чтобы она по мере надобности удовлетворяла нуждам его внучат… его желание не состоялось вследствие его скорой смерти».

Впрочем, оно бы не состоялось в любом случае, ибо Виардо и не собиралась делиться тем, что досталось ей от Тургенева…

Как видим, Мария Гавриловна Савина, будучи сама человеком искренним, чистым, честным и добропорядочным, раньше других поняла, кто есть Полина Виардо.

Она и в людях ценила такие качества. В своих воспоминаниях она с особым чувством рассказала об одном поступке Тургенева, характеризующем его как человека доброго, отзывчивого: